Крепостная маркиза

Соня наклонилась над неподвижной женщиной, стараясь не дышать, и заглянула ей в лицо. Спаси и сохрани! Может, кто‑то потому и держал её в этой хижине, чтобы она людей не пугала? Вдруг она какой‑нибудь монстр? Вот сейчас полежит, придёт в себя, а потом как вцепится в горло…

– Софи, – вдруг услышала она слабый голос Патрика, – это та женщина?

– Видимо, та, раз ее вынесли из той хижины, – не сразу поняла Соня, что он хочет узнать.

– Ну, как она?

– Без сознания, – ответила княжна и только тут поняла смысл вопроса Патрика.

– То есть ты хочешь сказать, что это Мари? Но тогда за что её держали взаперти?

Она еще раз вгляделась в лицо женщины, которую назвать таковой можно было лишь по отдельным частям тела.

– Да, это Мари, но почему тогда Флоримон так жестоко с нею обошёлся?

Но ей никто не ответил. Видимо, Патрик израсходовал все силы на два своих вопроса. Для чего‑то ему надо было, чтобы она подтвердила: нашли Мари.

Он думает, что она приведёт их к золоту? Да, свое состояние Патрик зарабатывал не за страх, а за совесть.

Соня обратилась к своему арендатору:

– Андре, не могли бы вы проехать с нами к замку и помочь выгрузить из повозки наших больных? А потом я хочу послать Шарля за лекарем в деревню – это мадам Фаншон, может, знаете. И Шарль нарочно сделает крюк, чтобы завезти вас домой… Да, а ваш плащ мы выстираем и потом пришлем его вам с Шарлем.

– Конечно, ваше сиятельство, о чём речь. Я буду помогать вам столько, сколько нужно.

– Не знаю, как и благодарить вас, – обрадовалась Соня.

– Но можете догадаться, – усмехнулся он. – Например, отсрочить очередной платеж за аренду.

– Я согласна, – коротко кивнула она. – И предупрежу мэтра Тюмеля.

Соня слышала, как Шарль и Андре усаживаются на козлы. Повозка качнулась.

– Шарль, пожалуйста, поаккуратнее! – попросила его Соня, приоткрыв дверцу.

– Да разве ж я не понимаю, – буркнул слуга, и повозка покатила к замку.

Глава двадцатая

Патрика мужчины положили на кушетку в гостиной. А сверток с Мари отнесли в бывшую спальню маркиза – из остальных незанятых сейчас комнат замка она была наиболее обжитой.

Соня поспешила на кухню, где помогла Оде поставить на огонь огромную кастрюлю с водой. А точнее, проследила, чтобы Ода поставила её полупустую, чтобы потом самой и долить её доверху.

Кухарке пришлось поторопиться, чтобы разогреть обед. Её госпожа и так продержала мужчин без еды, торопилась привезти в замок Патрика.

– Сколько человек будет обедать? – привычно спросила Ода.

– Считай: мы с тобой. – При этих словах кухарка улыбнулась: Соня не видела, чтобы Ода когда‑нибудь ела за столом. Наверное, делала это в перерыве между приготовлением пищи. – Затем Шарль, потом, возможно, в замке придётся задержаться мадам Фаншон, а ещё Корнюэль. Ой, я совсем забыла предложить ему у нас пообедать. Но, может, Шарль догадается…

– Пустое, он всё равно откажется, – хмыкнула Ода. – Его Амели с юга, а там готовят по‑другому, и Андре успел привыкнуть к её стряпне…

Шарль вернулся довольно быстро. Видно, перехватил мадам Фаншон где‑то по дороге.

– По‑моему, я к вам зачастила, – сказала она Соне и, словно они были близкими подругами, чмокнула её в щеку. Но, видя изумление княжны, чуть смущенно улыбнулась. – Простите, мадемуазель Софи, я слишком импульсивна и невоспитанна.

– Что вы! – спохватилась Соня. – Мне это было приятно. Как будто, знаете ли, в гости приехала подруга. У меня давно уже нет подруг.

– Показывайте, где ваши больные. Шарль говорит, на сегодня у вас их целых два.

– Тогда начнем с Патрика. Он лежит здесь, в гостиной.

Мадам Фаншон торопливо приблизилась к лежащему Патрику, но почему‑то не коснулась его, а несколько растерянно оглянулась на Соню.

– Скажите, ваше сиятельство, а почему вы послали за мной, а не за доктором Покленом? Он много лет лечил маркизов де Баррас, а до того – его отец, Жюльен… У меня нет патента, я лечу что‑нибудь несложное, вроде вывихов, переломов, серьезные случаи…За них я просто не имею права браться.

– Но у Патрика как раз такой случай – его нога сломана, – нарочно чуть легкомысленно проговорила Соня, внутренне холодея от нехорошего предчувствия. – Мой дворецкий угодил в волчью яму, мы его еле вытащили. Я наложила шину. Вы считаете, я сделала что‑то не правильно?

Аньез Фаншон вновь подошла к Патрику и откинула с ноги плащ.

– Нет, перевязка сделана довольно умело. Вы где‑то учились?

– Так, всего пару занятий у известного медика… Но что вас беспокоит?

– Ваш дворецкий мертв, – сказала Аньез, – и вряд ли это произошло из‑за перелома.

– Как – мертв? – громко удивилась Соня. То есть она говорила вроде нормально, но вышло у неё громко.

И вообще все звуки для неё словно обострились, так что больно били Соню по ушам, по голове, а потом ей стало не хватать воздуха, и она тщетно, будто выброшенная на берег рыба, открывала рот, но внутри что‑то никак не давало сделать полный глоток.

А потом свет в е глазах померк.

Пришла в себя Соня от того, что её хлопали по щекам и требовали:

– Очнитесь, Софи, очнитесь!

– Что со мной? – спросила Соня и от неожиданности хотела быстро подняться, но у нее закружилась голова.