Крепостная

— Научилась, да еще как, — тотчас подхватила Матрена, возвращаясь из кладовки и ставя перед Андреем тарелку с булочками, мясом и вареньем. — Такие у нее блины знатные получаются, как будто всю жизнь их стряпала.

Груша быстро вымыла руки и начала замешивать легкое тесто для блинов. Матрена тоже занялась своими делами. Елагин молча сидел на лавке, даже не притрагиваясь к еде, стоявшей перед ним. Он не спускал тяжелого взора со спины Груши, следя за каждым ее движением. Уже через пять минут девушка начала печь блины, и по кухне разлился вкусный запах ее стряпни. Груша, стоявшая боком к молодому человеку, то и дело тайком бросала на Андрея долгие взоры. Ей очень хотелось заговорить с Елагиным и спросить, как у него дела. Все-таки они не виделись более десяти дней. Но молодой человек упорно молчал, хмуро исподлобья смотрел на нее и, похоже, не хотел заводить разговора. К тому же по кухне сновала кряхтела Матрена.

— Ох, где же девки? — между прочим заметила кухарка. — Уже семь доходит, неужто все еще спят? Так я ничего не успею без них. Пойду схожу за ними, — произнесла она и, сняв передник, направилась прочь из кухни.

Как Груша и обещала, уже через пять минут она поставила перед Елагиным тарелку с тремя блинами. Ласково улыбнувшись молодому человеку, она сказала:

— Попробуйте, Андрей Прохорович, вам понравится.

Елагин окинул кислым взглядом блины и, вновь вперив свой темный взор на Грушу, что стояла рядом, проворчал:

— За то время, что меня не было, вы, Аграфена Сергеевна, только блины научились стряпать, или еще какие науки постигли?

— Еще суп и пироги. Ох, простите! — воскликнула Груша, вспомнив про очередной блин на сковороде. Она проворно отвернулась и вновь подошла к плите. Сняв блин и ловко налив другой, она вдруг услышала его голос, уже рядом с собой.

— А я думал, что еще научились господ по вечерам ублажать, — заметил он глухо.

Груша резко обернулась. Андрей стоял уже в шаге от нее, и его темный, неприятный взор пронзал ее насквозь.

— О чем вы говорите? — опешила Груша от его слов.

— О том, чем вы по вечерам с князем в гостиной занимаетесь. Срам один! — произнес он уже зло, придвигаясь к ней вплотную и наклоняясь. Груша, окончательно растерявшись и не понимая, о чем говорил молодой человек, удивленно пролепетала:

— Ничего мы не делали.

— Как же! — выпалил раздраженно Елагин, — Я думал, вы другая! Не как все! А теперь вижу, что вы всего лишь девка блудливая, которая так и жаждет в постель к князю прыгнуть!

Груша охнула от его оскорбительных слов. В следующий миг она взметнула руку к его лицу и звонко ударила маленькой ладошкой по щеке. Темная борода Елагина смягчила удар. Девушка отчетливо увидела, что Андрей побледнел, явно не ожидая от нее пощечины. Не в силах более выносить его укоряющий и бьющий взор, девушка резко отвернулась и принялась наливать тесто на очередной блин. Она не могла понять, отчего Елагин только что оскорбил ее, ведь она всегда считала Андрея вежливым и учтивым молодым человеком.

— Я смотрю, ты тут совсем осмелела, — процедил Елагин с досадой, переходя на «ты». Груша замерла, услышав, что впервые Андрей обратился к ней так. Сердце болезненно сжалось. Именно так Урусов, когда разозлился, перешел на «ты», и так отныне Елагин, видимо, решил обращаться к ней, не считая ее достойной уважения. Ощущая, что молодой человек стоит за ее спиной и явно жаждет продолжения этого неприятного разговора, Груша трясущимися руками сняла со сковороды блин и начала наливать другой. Она так жаждала увидеть его, так хотела остаться с ним наедине и поговорить, как тогда, в саду, испекла ему блины от всей души и хотела порадовать. А он отчего-то начал обижать ее. — Что, думаешь, князь заступится за тебя, оттого и руки распускаешь? — прохрипел в бешенстве Елагин, распаляясь все сильнее, наклоняясь к ее ушку.

Не выдержав напряжения, Груша вновь обернулась и, устремив на него несчастный взор, нервно произнесла:

— Чего вы от меня хотите, Андрей Прохорович, я никак не пойму?

— Ничего я уже не хочу от тебя! — выпалил Андрей зло и, резко развернувшись, вылетел из кухни, едва не сбив с ног Матрену.

— Ох! Что это Андрей Прохорович так помчался? — удивилась та, входя в двери. Увидев нетронутые блины и булочки, оставшиеся на столе, она спросила: — Он что же, ничего даже не съел?

— Нет, — тихо сквозь слезы пролепетала Груша, ничего не понимая в поведении Елагина. Как-никак в прошлый раз он сказал, чтобы она дождалась его. И она ждала. И что же теперь, по приезде? Он повел себя так вызывающе и гадко, что она невольно ударила его по щеке. Понимая, что не хотела давать ему пощечину, и уже раскаявшись в своем поступке, Груша лишь шмыгала носом, стараясь не расплакаться.

В этот момент в кухню влетела запыхавшаяся Дуня и прямо с порога выпалила:

— Грушка, иди, барин встал! Завтрак требует! Опять что-то не в духе.

— И чего не спится-то окаянному? — проворчала Матрена. — Ты, Груня, булочек вчерашних ему положи да варенье сливовое. Может, еще и блинов, что Андрей Прохорович есть не стал. Там еще пирожные на окне остались.