Крепостная

Спустя некоторое время Груша, тоже покончив с черникой, взяла миску и подошла к кухонному тазу, чтобы помыть ягоды.

— Здравствуй, Грушенька, — неожиданно раздался за ее спиной приятный мужской баритон, отчего девушка инстинктивно сжалась, почувствовав опасность. Груша охнула от испуга и выронила миску из рук. Синие ягоды рассыпались по полу. — Я напугал тебя? — продолжил Урусов, проходя в кухню. Оглядевшись, князь понял, что, кроме Груши, тут никого нет. Он подошел ближе к девушке.

Груша, побледнев, повернулась к нему, не понимая, отчего князь так скоро вернулся из столицы. Константин в черном бархатном костюме, вызывающе красивый и надменный, показался ей неким опасным чудовищем из сказки.

— Почему ты молчишь? — спросил ласково Урусов, остановившись от Груши в трех шагах.

— Добрый вечер, Константин Николаевич, — прошептала глухо девушка, поднимая на него глаза. — Как вы съездили?

— Ничего интересного, — пожал плечами князь. — Жаль, что ты не поехала со мной. Я подарок тебе из Петербурга привез.

Только в эту минуту Груша заметила, что одна рука Урусова спрятана за спину. В следующий миг он вытянул вперед ладонь и подал Груше небольшую белую коробочку.

— Открой, — глухо попросил он.

Девушка так сильно замотала головой, что у нее закружилась голова.

— Не надо, — пролепетала она и вжалась в кухонный стол, стоявший за спиной.

Князь сам открыл коробочку и извлек оттуда прелестный жемчужный браслет кремового оттенка. Приблизившись к Груше вплотную, он взял ее руку и сам надел на тонкое запястье драгоценность.

— Вот так, — сказал Урусов тихо и поднес украшенную браслетом руку девушки к своим губам. Склонившись, Константин начал страстно целовать ее пальчики.

Груша, чуть не плача, поняла, что ее спокойствие закончилось в один момент. Она резко вырвала руку из его сильных пальцев и отодвинулась от князя.

— Простите, мне пирог надо печь, — прошептала она глухо и, присев на корточки, начала собирать с пола рассыпавшиеся ягоды.

Урусов стоял над Грушей, словно ястреб над жертвой, и в бешенстве сжимал кулак. Уже через мгновение, не выдержав напряжения, князь процедил сквозь зубы ругательство и быстро покинул кухню, оставив Грушу с глазами, полными слез.

Глава IV. Князь Константин

Три следующих дня Константин делал все, чтобы унизить Грушу и указать ей на ее плебейское происхождение. Рубашки, которые она приносила ему, оказывались на полу только из-за того, что были неправильно сложены. Чай она заваривала по три раза, чтобы угодить князю, который все время находил напиток невкусным. Сапоги были якобы плохо начищены, а подушки на кровати лежали несимметрично. Груша безропотно терпела все его нападки и радовалась тому, что рассерженный князь не пытается даже прикоснуться к ней, как делал это постоянно последние три недели.

Спустя еще пару дней в Никольское приехала княжна Татьяна. Еще вечером накануне княжна узнала от Агафьи, что Грушу отправили работать на кухню. Ехидно про себя отметив, что как раз этого и заслуживает несносная выскочка Грушка, Татьяна на просьбу Агафьи, которая молила заступиться за Грушу, ответила, что очень устала с дороги и до утра не желает разбираться ни в чьих проблемах. Единственное, о чем распорядилась княжна, — это вызвать к ней на завтра Елагина, чтобы он доложил, как продвигается строительство церкви.

На следующее утро после приезда княжны Груша понесла завтрак в комнату Урусова. Войдя, она увидела, что Константин уже встал. Он стоял у окна в одном исподнем и курил сигару.

— Отнеси все обратно. Я есть не буду. Принеси шампанского, — начал он раздраженно, даже не впустив девушку на порог. Груша вышла и вернулась с шампанским. Пройдя в спальню князя, она поставила поднос со спиртным и бокалами на столик и подняла на Урусова глаза, ожидая его дальнейших приказаний.

Князь, как и все последние дни, был не в духе и в полупьяном состоянии. Его взгляд, колючий, цепкий и неприятный, то и дело останавливался на девушке, недовольно сверля ее лицо. Он приблизился к столику и, умело откупорив шампанское, начал пить прямо из горла, залпом опустошив половину бутылки. Груша наблюдала за ним и думала, что он ведет себя подобно пьянице и с утра уже напивается. Когда Константин поставил полупустую бутылку на стол, она обратила на него напряженный взор.

— Могу я уйти? — спросила тихо Груша, ощущая, что в комнате просто не продохнуть от дыма и запаха его сигар.

— Нет, — отрезал он грубо и направился к шкафу с одеждой. Груша послушно осталась стоять, ожидая приказаний. — Убери постель.

Девушка устремилась выполнять поручение, а Константин начал медленно одеваться, то и дело косясь темным взором в сторону девушки. Он натянул брюки, короткие сапоги и рубашку и увидел, что Груша уже укладывает подушки поверх покрывала, и, обратив на нее уничижительный взгляд, приказал:

— Завяжи мне галстук.

Она немедля подошла и начала расправлять на его шее черный атласный галстук, стараясь не вдыхать запах перегара, который исходил от князя.