Крещение Новгорода. Часть 2

– До скорой встречи, – сказал ей Садко и отправился на пир. Алёна теперь жила в его старом доме, но это нисколько не сделало её ближе. Мать Садка даже не называла её по имени, а обращалась не иначе, как «бесстыжая» и всячески препятствовала её встречам с сыном. Две женщины не ужились с самого начала, а слухи так быстро расползлись по городу, что жена Садка сразу обо всём узнала, и потому теперь, чтобы доказать, что все слухи лживы, старшина всегда был рядом с женой и не мог позволить себе хотя бы одну ночь провести вне дома. Был даже серьёзный разговор с тестем Житомиром, который обещал зятю большой скандал в случае измены. Но поначалу Садко и не очень нуждался в этой строптивой чародейке. Соскучившись по женской ласке, он легко удовлетворился и любовью своей жены – купеческой дочки, которая из ревности стала такой страстной, какой не была никогда. Если прежде она относилась к мужу с некоторой долей презрения и была с ним холодна, то теперь делала всё, чтобы удержать его рядом с собой, что Садку, безусловно, нравилось. А меж тем, наступила уже зима, и в город пришёл Василий Буслаев с оставшейся частью богатырского войска. Не было никаких пиров, никаких торжественных встреч. Однако в Людином конце тут же был устроен праздник, на который, разумеется, явился и Садко. Здесь на него уже с порога набросился Вольга.

– Что ты наделал, дурак? – кричал он, – ты всех нас погубишь.

– Неужели ты думал, что я позволю убить собственного сына? Да пусть хоть все боги проклянут меня, я всё равно не отдам им своё дитя.

– Чёрт бы тебя побрал! – выругался Святослав.

– Ну, братцы, не ссорьтесь, – вмешался Василий. – Пойдём, Садко, выпьем, заодно и расскажешь нам о своих приключениях. Кое-что мне уже поведали, и это уже многих удивило.

Садко взялся за гусли и повторил для друзей рассказ обо всём, что произошло с ним в это время, включая надувательство суздальского князя, вождя Голову и ведьму Ортану с её прелестной дочкой.

– Да уж, ну дела, – молвил Василий, – я смотрю, ты не скучал.

– Что с девкой делать будем, воевода? – спрашивал Святослав, – мать Садка уже боится с ней одна дома оставаться. Слухи нехорошие идут. Она же ведьма. Лучше её вообще из города вывести.

– Я тебе вывезу, – ощетинился Садко. – Пока сына не родит, здесь будет. Только надо куда-нибудь в другое место её переселить. Чтобы присмотр был, чтобы она ребёнка моего богам не отдала.

– Пусть пока у меня поживёт, – вымолвил вдруг Василий, – а что, двор у меня большой. Ей места хватит. А когда родит, там уже будем решать. А ты, Свят, прежде чем перечить, подумай лучше, как нам эту Голову одолеть.

– Я посоветуюсь с волхвами, – отвечал ему Вольга.

– А суздальского вождя мы ещё как-нибудь навестим, – говорил воевода, снова обращаясь к Садку, – бороду-то ему отрежем.

И богатыри дружно рассмеялись в такт смеху Василия.

– Эх, добрый ты человек, Вася, – говорил немного позже Святослав, когда почти все уже были пьяны, а многие и вовсе разошлись по домам.

– Напрасно, воевода, ты своих врагов жалеешь.

– Знаешь, у ромеев в древности такой порядок был, – отвечал Василий, – они считали, что война не закончена, пока своего врага они не сделали другом. Вот и я хочу так же, благородно. Может, и эта девчонка исправится.

– Не исправится, – покачал головой в ответ Вольга. – Наши враги не чужеземцы и не дикари. С ними нельзя договориться, это чистокровные колдуны, чародеи по праву рождения, и они всегда останутся такими. Людьми мы их уже не сделаем.

Василий ничего ему не ответил тогда. Решение было принято, и вскоре Вольга так же отправился домой. А затем ушёл с гуслями в руках и Садко. Проходя мимо дома своей матери, он на мгновение остановился. Время было уже позднее, ночное, а домой в Славенском конце путь был не близкий. Остаться ночевать здесь? Раньше Садко мог себе такое позволить, теперь же, даже если бы он не коснулся Алёны, из этого непременно вышел бы скандал. Рассудив так, богатырь плюнул и пошёл в Славенский конец.

Глава 13.

Зима.

Богатыри явно были не готовы к холодам, и потому, когда они возвращались с Владимирской заставы, то все продрогли, их бороды стали колючими, как иглы ежа, изо рта повалил пар. Василий Буслаев впервые пожалел, что брил бороду, поскольку его лицо начинало замерзать на холоде. В конце концов и воевода отпустил щетину, которая по дороге до Новгорода успела уже густо разрастись. Именно в таком виде он и явился домой. Здесь, в Людином конце Василий обладал властью, сравнимой с княжеской, и потому наконец-то мог отдохнуть и расслабиться. Мать – Амелфа Тимофеевна несколько постарела за время его отсутствия, и видно было, что переживая за сына, пролила не мало слёз. Отдохнув с дороги, Василий отправился к кузнецу Людоте, который в детстве во многом заменял ему отца и обучил, как следует, кузнечному делу. Бородатый кузнец рассказал воеводе обо всём, что произошло в городе в его отсутствие.