Крещенные кровью

— Цыц! Угомонися, бабья порода! — прикрикнул на жену Илья, присел рядом с Аверьяном и тронул его за плечо. — Ты как, сосед, ежели подсоблю, встать смогешь?

Веки старика едва заметно вздрогнули, и он часто-часто задышал. Плетневы встревоженно переглянулись, поняв, что Аверьян вот-вот отдаст богу душу. Тогда Илья, тяжело вздохнув, перекрестился и прикрикнул на тихо поскуливающую жену:

— Чего пялишься, к фельдшеру беги!

Марфа не тронулась с места.

— Ты чего, не слышала меня, что ль? — мужчина недоуменно посмотрел на супругу, сурово сдвинув к переносице брови.

— Да нету ее в селе нынче, — заливаясь слезами, закричала в отчаянии женщина. — На свадьбу к сестре она уехала давеча.

— Ладно, угомонися, — смягчился Илья. — Подсоби человека на кровать перенести.

Они подняли старика с пола и уложили на постель. Аверьян стал приходить в себя и даже привстал на локтях, но тут же упал обратно на подушку. Он открыл глаза и попытался что-то сказать, но разбитые опухшие губы не могли вымолвить ни одного слова.

— Господи, да ты не утруждайся, сосед, — всплеснула руками Марфа. — Опосля скажешь, чего хотел, а сейчас не трать силушку зазря.

Облизнув с трудом губы, Аверьян кое-как сказал:

— Фотография… Поглядите, на столе она?

— Какая еще на хрен фотография в твоем состоянии? — удивился Илья.

Калачев снова предпринял попытку привстать, но Илья положил ему на грудь свою тяжелую руку:

— Ладно, потерпи, щас погляжу.

Поднимаясь, Плетнев задумчиво посмотрел на жену:

— А ты, Марфа, ступай к татарке Байбаковой. Ежели фельдшерицы в селе нет, то пущай эта знахарка возле соседа до утра похлопочет.

* * *

Степан Калачев управлял лошадью сам. Сани птицей летели по степи. Следователь ни с чем не считался — ни с занесенной снегом степью, ни с тем, что конь уже порядком устал, хотя не проехали и половины пути до Верхне-Озерного. Он без устали погонял животное кнутом и думал, думал, думал…

«Интересная чертовщина получается, — размышлял Степан. — Отца избивают в родной деревне, в собственной избе… Неужто кто-то из односельчан решился на такое дерзкое нападение? А мотив? Какой может быть мотив при нападении на беспомощного старика? Со слов участкового, в селе объявлялся человек на коне и в форме сотрудника ГПУ. Но кто мог им быть? Со слов сторожа, „лжегэпэушник“ искал избу отца, и тот указал ему дорогу. Теперь самое главное: приезжий, со слов участкового и по описанию сторожа, очень похож на беглого вора-рецидивиста Купца. А если это так, то что может быть общего у матерого и чрезвычайно опасного беглого уголовника с моим отцом?»

В село Степан и сопровождавшие его оперативники прибыли ночью. При их появлении собравшиеся во дворе сельчане замолчали и расступились, освобождая дорогу. Степан поспешил к крыльцу, но вход в дом неожиданно преградил председатель колхоза Горбунов.

— Постой, Степан, обожди, — сказал он, прирастая к месту и разведя руки. — Отца твоего сейчас врач осматривает и…

— Прочь с дороги, Василий! — рявкнул свирепо Степан и, схватив за грудки, отшвырнул председателя в сторону.

Но не успел он и шагу сделать к двери, как та распахнулась, и в сени вышел доктор.

— А-а-а, — сказал он, увидев Степана. — И сын, и следователь ГПУ — все прибыли в одном лице…

— Как отец? — спросил Калачев-сын, с надеждой вглядываясь в задумчивое лицо доктора.

Тот ничего не ответил и неопределенно пожал плечами.

— Позволь хоть одним глазком взглянуть на него?

— Пойдем, прогуляемся. Я покурить хочу.

Доктор взял Степана за руку и потянул за собой во двор.

— Мне кое-что тебе сказать надо.

Они подошли к саням и уселись на солому.

— Отец твой успел мне кое-что сказать перед смертью…

— Он умер?!

— Крепись. Травмы были слишком тяжелые и несовместимые с жизнью. Пострадал мозг…

— Хотелось бы знать, кто с ним такое сотворил и, главное, за что? — скрипнув зубами, проговорил озлобленно Степан и посмотрел на луну, которая тут же превратилась в мутное пятно из-за выступивших слез.

— Может быть, тебе поможет вот это? — доктор достал из-под полы шубы планшетку и передал ее Калачеву.

— Чего это? — угрюмо спросил Степан.

Доктор посмотрел на него старческими подслеповатыми глазами, вынул из кармана очки и водрузил их на переносицу.

— Ты бы не спрашивал, а сам посмотрел, что в ней лежит, — ухмыльнулся он. — Я видел какие-то листы бумаги и обгоревшую фотографию маленькой девочки. Чьи это вещи, разбирайся сам. Хочешь выброси, а хочешь, поищи хозяина. Видимо, это он принимал непосредственное участие в чудовищном избиении твоего отца, Царство ему Небесное.

В глазах Степана потемнело, и он едва не задохнулся от приступа дикой злобы, всколыхнувшей грудь. Калачев открыл планшетку, из которой на снег выпала обгоревшая фотография. Он подобрал ее и поднеся к глазам, подумал: «И чего в ней необычного? Маленькая девчонка…» Следом мужчина вытянул листок с ничего не значащим рисунком. Дом — не дом… Какие-то штрихи и кружочки… Сам черт не разберет.

Степан вложил все обратно в планшетку и повесил ее на плечо. У него сейчас не было времени разгадывать головоломки: хотелось увидеть умершего отца и определиться с днем похорон.