Крест княгини Ольги

– Собакам, говоришь, дяденька? – переспросила Кривуша – и заблестели ее глаза, один, который на черного человека глядит, и другой, который в сторону.

– Собакам! – повторил черный человек.

Кривуша попятилась, сделала руку щепотью и зашептала, забормотала слова непонятные:

– Кереметь, череметь, дам и серебро, и медь, стрепет, лепет заплети, далеко легко лети…

– Что ты такое бормочешь?

– Ничего, дяденька… не жди радости ради благости, не жди полночи ради помощи…

И вдруг за спиной у черного человека раздалось угрожающее рычание. Черный человек обернулся – и увидел большую тощую собаку с подпаленным боком. Собака рычала и приближалась к человеку, оскалив кривые желтые клыки.

– Пошла прочь, дрянь шелудивая! – Черный человек замахнулся на собаку посохом. Собака попятилась, но не отступила. А из-за угла выскочила еще одна, и еще, и еще… казалось, сюда сбежались все голодные собаки с киевских улиц.

Черный человек встал спиной к стене, выставил вперед посох. Он оглянулся на то место, где только что стояла Кривуша, – но девушки давно уже и след простыл…

Бежит Кривуша по проулкам, по узким тропинкам, вот и стена городская, вот и лаз тайный, никому, кроме Кривуши, не ведомый… взрослому человеку не пролезть, а Кривуша – тощая, да маленькая, да гибкая, как ящерка. Юркнула в лаз – и выбралась по другую сторону стены, по другую сторону крепкого частокола.

А за стеной печенеги – костры жгут, конину жарят, ждут, когда киевляне ворота отопрут, на милость их сдадутся.

Идет Кривуша между костров печенежских, идет, глаза опустила, в землю глядит.

Никто ее, убогую, не замечает – кому она нужна?

Ограбить – так что с нее возьмешь? Сразу видать, что нищенка убогая!

Снасильничать? Так тоже противно – кривая, горбатая, да еще в грязи нарочно вывалялась!

Если какой печенег глянет случайно на Кривушу – глянет она на него одним глазом и скажет:

– Дяденька, дяденька, дай Кривуше хлебца!

Одним глазом на печенега глядит, другим – в сторону.

Какой плюнет, рукой махнет, какой камнем кинет в убогую, а какой и подаст ей кусок конины.

Кривуша конину в рот сунет, жует и дальше идет через становище печенежское.

Не к берегу идет днепровскому – в другую сторону, туда, где черный лес виднеется.

Черный лес – ее родной дом, там ей все тайные тропы ведомы. Там ей каждое дерево – помощник.

Прошла уже Кривуша среди костров печенежских, стала уже на знакомую тропку, которая прямо к лесу идет, – вдруг снова за спиной шаги послышались.