Крестьяне, бонзы и бомбы

Тредуп опускает голову. Ему худо. Он предпочел бы сейчас не взгляд Элизы, а чтобы Штуфф, через стол, подмигнул ему и сказал: «Ну чего ты, брось, не переживай. Сегодня — ты, завтра — я. Выше нос, чертяка».

Но Штуфф строчит.

3

В самом последнем ряду зала расположился Хайнсиус, великий Хайнсиус из «Нахрихтен». Он здесь инкогнито, неофициально, их газету представляет Блёккер, который сидит за столом прессы и пишет.

Господину Хайнсиусу не хочется, чтобы его узнали, он надвинул широкополую шляпу пониже на лоб, поднял воротник. Вот так он смешался с альтхольмской публикой, внимает разговорам, прислушивается к гласу народному и соответственно формирует свое мнение.

Невезучий все-таки человек Тредуп. За двенадцать дней, что продлится судебный процесс, Хайнсиус лишь дважды побывает на нем, и как нарочно, попадет в тот день, когда Гарайс обрушится на «Хронику».

Хайнсиус стремится как можно быстрее выбраться из зала, сейчас ему уже не до гласа народного.

Торопливо шагая по улицам к «Нахрихтен», он твердит про себя: «Искажающая факты, необъективная корреспонденция. Пачкотня дилетанта».

В нем нарастает гнев: ну конечно, Тредупа взяли без его ведома. Он им покажет, и Гебхардту и Траутману, куда они докатятся без него. Вот, значит, как, его поставили перед свершившимся фактом: господин Тредуп временно выполняет работу Штуффа.

А у Хайнсиуса есть племянник, славный молодой человек, бойкий на перо. В гимназии он всегда получал пятерки за сочинения. Бессовестная пачкотня дилетанта. Он им покажет, куда они докатятся без него.

Даже не постучав, верноподданный Хайнсиус врывается в кабинет шефа: — Господин Гебхардт! О боже, вам еще не звонили? Вы ничего не знаете? Как хорошо, что вы тоже здесь, господин Траутман! Я чуть не задохнулся, бежал всю дорогу!

Оба уставились на него.

— Что же стряслось, Хайнсиус? — ворчит Траутман.

И шеф: — Ну что там опять такое?

— Самое лучшее, если мы немедленно закроем «Хронику». Не знаю, что вы за нее заплатили господину Шаббельту, это мне не положено знать… Только деньги ваши пропали. Пропали, господин Гебхардт.

Поднявшись, Гебхардт перекладывает газетный каталог справа налево, потом слева направо.

— Я прошу вас, господин Хайнсиус: расскажите мне все по порядку…

Хайнсиус крайне удивлен: — Но разве господин Тредуп еще не доложил вам?.. Вот что значит доверять такую должность дилетанту. Вообще я не сочувствую Гарайсу, это факт, но на сей раз он прав, когда уличает Тредупа в бессовестном дилетантстве и погоне за сенсацией. И это перед лицом суда, господин Гебхардт! Перед всем Альтхольмом! Перед судьями, защитой и прокурорами! Перед прессой Германии! Лживая, необъективная пачкотня!

— Не обращайте внимания на его болтовню, господин Гебхардт, — ворчит Траутман, — и он через пять минут все выложит членораздельно.

Но Гебхардт очень взволнован: — Видно, Тредуп опять что-то натворил. Это вы мне посоветовали взять его на должность, господин Траутман!

— Я? Не вам это говорить, господин Гебхардт! Не вам! Кто заключил договор со Штуффом? Кто захотел потом избавиться от Штуффа любой ценой? Кто сказал «А», должен сказать и «Б». Тредупу мы только пообещали, что он получит должность Штуффа. Я бы ему не дал ее, господин Гебхардт, я бы не дал!

— Где номер «Хроники», о котором идет речь? Покажите, Хайнсиус.

— Если позволите дать совет, — говорит Хайнсиус тоном, который звучит особенно бархатисто после брюзжания Траутмана, — я бы послал курьера в зал суда за Тредупом, чтобы поскорее убрать этот позор с людских глаз!

— Но я все еще не знаю, что случилось, — злобно цедит шеф.

— Но я же говорю вам: Гарайс в зале суда заявил протест против пачкотни Тредупа. Лживая, бессовестная, дилетантская…

— Так, понятно. А кто будет писать для «Хроники», если мы отзовем Тредупа?

— Пускай возьмут хотя бы репортаж Блёккера!

— Не возражаю. Посылайте за Тредупом.

После ухода Хайнсиуса Траутман говорит: — Почему мы, собственно, должны делать то, что хочется Хайнсиусу? Гарайс уже не первый раз кого-то ругает, ну и что?

— Это удобный повод избавиться от Тредупа, — примирительно говорит шеф.

— Как угодно. Только имейте в виду, господин Гебхардт, если Хайнсиус попробует всучить вам племянника своей жены, молодого Марквардта, ничего из этого не выйдет. Шалопаю двадцать два года, не вылезает из кабаков, и… — добавляет шепотом: — по слухам сифилитик…

Снова входит Хайнсиус.

— Ну-с, покажите, на что там жаловался Гарайс, — говорит шеф. — В конце концов, не такая уж это важная персона… Так. «Сенсационный поворот. Отказ от дачи показаний». И все? А что написал Блёккер? Дайте-ка сюда «Нахрихтен»… «Бургомистр Гарайс неоднократно отказывается давать показания». — Гебхардт поднимает глаза. — Ну, знаете, Хайнсиус!..