Крестьяне, бонзы и бомбы

— Чушь! Это против правительства, против государственной власти. Думаете, нашим подписчикам приятно будет читать, что дом, в котором они живут, вот-вот рухнет? В прошлый раз вы мне что-то говорили насчет Верхней Силезии и Прибалтики, однако… — Штуфф сделал паузу. — Значит, вы решили, что Штуффа можно запрячь в вашу телегу. Так вот, молодой человек: это я вас запрягу, если мне понадобится. И вам же на пользу… А пока — все, привет. Я вижу, у вас еще масса дел. Будь в ваших мозгах хоть десять граммов разума, я бы вам посоветовал: сейчас ничего не предпринимайте, у вас был неудачный день. Но вы, кажется, склонны наломать еще больше дров.

Хеннинг поклонился и вышел на улицу.

Штуфф проводил его мрачным взглядом, хлебнул водки, торопливо запил ее пивом и принялся писать: «Окружное правление оскандалилось. — Бомба в резиденции губернатора. — Полиция произвела арест без ордера».

Продолжая строчить, Штуфф прикидывал: «Для провинции не пойдет… Но в Берлине возьмут… Марок сто отвалят… А Хеннинг — ничего, славный малый… Передам-ка я, пожалуй, эту бодягу вечерним редакциям по телефону».

5

Экономка губернатора Тембориуса вернулась домой лишь к половине первого ночи. Вечером она была в кино, встретила там знакомых, а потом посидела с ними часика два в кафе «Коопман».

В Штольпе экономка Клара Гель личность известная и уважаемая. Все помнят, что когда-то она была самой обыкновенной судомойкой. Смышленая, прилежная, понимающая толк в обхождении с людьми, она пробилась наверх и теперь управляла большим домашним хозяйством холостяка Тембориуса. И каждый горожанин и селянин знал, что неофициальный путь к Тембориусу ведет через его экономку: когда бюрократизм торжествовал победу, одна Клара Гель умела затронуть в губернаторской душе ту или иную человеческую струнку.

Клара засиделась в кафе. Ей снова и снова приходилось рассказывать о том, как повлияла на господина губернатора эта грубая шутка с бомбой: он очень скверно себя почувствовал, сразу лег в постель и принял, по меньшей мере, три таблетки пирамидона.

— Я заставила его пропотеть. Он у меня выпил липового отвару, а в восемь я потушила у него свет и сказала, что ухожу. Иначе он вызывал бы меня весь вечер…

И вот она идет домой. Половина первого ночи, но ей не страшно, хотя впереди плохо освещенная улица с редко стоящими особняками. Кругом деревья — вдоль улицы, в садах, — и в некоторых местах совсем темно.

Шагах в двухстах от дома ей встретились двое мужчин. Один из них приподнял шляпу и вполголоса вежливо произнес: — Добрый вечер.

Экономка поздоровалась в ответ и пошла дальше. Когда она открывала калитку в палисадник, ей показалось, что за ней наблюдают. Она оглянулась: невдалеке смутно виднелись два силуэта, те мужчины не ушли.

«Стойте себе, стойте, — подумала она. — Я уже не гожусь для вас. Вот лет двадцать назад…»

Она прошла по хрустящей гравийной дорожке к дому и стала отпирать входную дверь, стараясь не шуметь, чтобы не потревожить губернатора, — дверь его спальни выходила в прихожую.

Неожиданно входная дверь открылась — она вовсе не была заперта.

«Ох, эти девчонки, — сердито подумала домоправительница. — Уж я им устрою головомойку. А Эрну пора выпроваживать, пусть срочно венчается со своим Вилли. Еще две-три недели — и губернатор сам смекнет, почему потолстела его горничная».

Экономка включила свет и обнаружила еще одну улику — посреди прихожей стояла коробка, обыкновенная белая коробка из-под маргарина. «Ага, значит, Мальман все-таки прислал консервы! — подумала Гель. — И эти бесстыдницы не могли убрать!»

Гель подняла коробку и унесла по длинному коридору в кухню, расположенную в пристройке; там она поставила ее в кладовую, проверила, хорошо ли закрыт газовый кран, на обратном пути выключила всюду свет и поднялась по лестнице к себе в спальню.

Задергивая штору, экономка бросила последний взгляд на улицу. Странно, те двое мужчин вернулись и стоят в тени деревьев, она ясно различает их темные силуэты.

«Может, вторая девчонка завела нового ухажера?» — Гель уверена, что ни одного из мужчин прежде не встречала, хотя лиц их не смогла разглядеть.

Она зажгла свет, подошла к кровати, взялась за покрывало…

И в ту же секунду ей показалось, будто в комнату ворвался ураган. Что-то подхватило ее, подняло вверх… еще выше… Она зажмурилась… Сейчас будет потолок…

Но тут она упала… раздался грохот, словно настал конец света. Ей почудился ее собственный крик…

И вот она лежит навзничь, еще в сознании. А вокруг тихо-тихо…

Потом что-то зажурчало по стенам, в ее ушах…

И наступил мрак. Жуткий черный мрак.

ГЛАВА IV ГРОЗА НАДВИГАЕТСЯ

1

По песчаной дороге из Дюльмена к Бандековскому хутору бредет человек. Судя по одежде и обуви, его можно принять за солидного господина. И все же чего-то в его облике для этого не хватает: ни одна горничная, которой пришлось бы докладывать своей хозяйке о его визите, не признала бы в нем барина.

Жарко, и человек не спешит. Он то идет, то останавливается и задумчиво разглядывает следы на песке.