Крестики-Нолики

Дождь капал и с неба, и с крыши – мы стояли прямо возле стены, чтоб не маячить на всеобщем обозрении. Но мне почему-то было уже всё равно. Наверное, потому, что я вернулась и сказала ей… хотя нет, именно этого-то самого, чего хотела, я ей и не сказала. Хорошо, тогда потому, что я сказала ей хоть что-то – и потому, что у меня под камуфляжем болталась эта крошечная загогулинка, которую я, наверное, могла согнуть в одну секунду…

– А, вот ещё. Чуть не забыла, – она достала из карманов два свёртка и отдала мне. Свёртки были горячие, и от них за версту пахло пирогами.

Не успела я и слова сказать, как она повернулась и пошла в сторону госпиталя. А я стояла, прижимая к себе тёплые пакетики, и думала: каким макаром она узнала, что мне давно хотелось домашней стряпни? И как получилось так, что пироги горячие, будто их только что достали из духовки? Я мысленно задавала этот вопрос: "Откуда вы узнали?" – а в ответ будто бы слышала: "Догадалась!" и её тихий смех, которого на самом деле не было…

Тентованные грузовики пришли до ужина, и её пироги пришлись, как нельзя кстати. Даже не смотря на то, что к тому времени они были уже едва тёплые. Я откусила кусочек. Начинкой явно была не картошка, не капуста и даже не яблоки. Мало того, это вообще не было что-то знакомое.

– У тебя с чем? – тут же спросила Джонсон.

– Шлушай, отштань, а? – сказала я с набитым ртом: пирог был вкусный.

– Ну, с чем? Сказать трудно? – она дала мне в бок хорошего тычка, так что я чуть не подавилась.

– Ннне знаю, – наконец, нерешительно сказала я. В грузовике было темно; кроме того, по ходу пьесы я лихорадочно придумывала, что ответить, если она вдруг прицепится, откуда у меня вообще взялись домашние пироги.

– Давай сюда, – решительно скомандовала Джонсон, и пирог перекочевал к ней.

Я всегда завидовала людям, которые могут есть в машинах, практически лишённых рессор. Джонсон задумчиво подвигала челюстями в такт подпрыгиванию на ухабах, сделала мощное глотательное движение, которому позавидовал бы удав, и изрекла:

– Что-то… эдакое, – она пошевелила в воздухе растопыренной пятернёй. – Знакомое, знаешь…

– Знаю, – рассердилась я, – что знакомое. Ясен пень, что тебе не положили бы туда крысиную отраву.

– Это смотря кому, – сказала она. – Мне-то нет, а вот тебе, может быть, и да. Хотя это без толку.

– Это почему ещё? – мрачно спросила я, ожидая какую-нибудь хохму.

– Потому что на тебя не подействует, – она хрюкнула и согнулась пополам.

– Ой, ну едрить твою в корень, как смешно! – я хотела, чтоб мне дали спокойно пожрать, что бы там ни оказалось – отрава, слабительное или ещё какая-нибудь фигня. Мне было всё равно.

– Сейчас узнаем, – оптимистично заявила она, – отрава там или что другое. Дай-ка ещё один.

Я раздражённо сунула ей в руку ещё один пирог, а другой взяла сама и снова принялась за еду, и одновременно за идентификацию того, что было начинкой.

– Точно, – вдруг сказала Джонсон – так громко, что весь грузовик перестал жевать, как по команде, и повернулся к нам. Она вытащила из специального кармашка нож-выкидуху, зацепила на него кусочек пироговых внутренностей и с нескрываемым удовольствием отправила в рот. – Банан. Без вариантов. Спеца не обманешь.

Я щёлкнула зажигалкой и принялась разглядывать то, что было у пирога внутри.

– Слу-у-ушай, – протянул она, по второму разу аккуратно слизывая с лезвия остатки сладкой штуки, похожей на варенье с жёлтыми кубиками, – вкусно. Хотя впервые вижу, чтоб кто-то так извращался над бананами. А у тебя их там много?

– Зашибись, – неосторожно возмутилась я. – В кои-то веки мне подогнали что-то классное, как ты – тут как тут.

– Кстати, да, – ну, конечно, разве она не воспользовалась бы моментом? – А что это за таинственный незнакомец? Попроси этого доброго человека испечь тебе булочки с огурцами, а? Говорят, это потрясающе!

Конец фразы потонул в громовом хохоте – все, кто был в грузовике, привстали, держась за металлические рёбра, на которых был натянут брезент, прямо как обезьяны в зоопарке, и ржали так, что мне показалось, грузовик сейчас сойдёт с дороги и завалится на бок. В отместку я отняла у Джонсон её мешок и конфисковала пару пачек чипсов и упаковку жвачки.

– Ээээ! – начала было она, но напрасно – я держала мешок подальше от неё и наводила там ревизию.

Я вовсю хрустела чипсами, кто-то уже задремал, а дождь всё барабанил по брезенту, словно ему нечем больше было заняться…

Мы приехали сразу на место, в какой-то небольшой посёлок, где в предутреннем тумане застыли в палисадниках цветы, и далеко на задворках гавкала собака. Её стало особенно хорошо слышно, когда заглушили моторы и мы стали спрыгивать на обочину.