Крестики-Нолики

Если бы я не ломилась, не разбирая дороги, и не смотрела при этом куда угодно, только не прямо перед собой, то успела бы вовремя затормозить и пройти мимо, насвистывая, как ни в чём ни бывало. Но я увидела её, когда тормозить было уже поздно. Мало того, ещё немного – и я бы вообще врезалась ей в живот. Вот, чёрт подери, да что ж за дурацкая мысль пришла мне в голову? На кой дьявол мне сдалась эта дырка и то, что в ней лежало? Ведь я уже почти не думала про докторшу и про тот яркий полдень на поляне в городском саду?!

– Здравствуйте, Ева, – она сказала это, будто мы расстались пять минут назад лучшими друзьями.

– Здравствуйте… Адель, – я выдавила это из себя с таким трудом, точно меня вынуждали признаться в государственной измене. Можно было подумать, что говорила не я, а игрушечный робот, который лежал в луже и маленько заржавел.

– Почему вас так долго не было? – спросила она, как ни в чём не бывало.

– Я как раз шла… забрать, – сипло сказала я, скромно умолчав о том, что положить в обмен мне было нечего.

Возникла пауза, и мне пришлось от неловкости прочистить горло.

– Да… Забрать, в общем, – ещё раз повторила я.

На этом месте у меня кончились слова, а она стояла и улыбалась.

– Вы, наверное, были заняты? – вот чёрт! Она будто спецом провоцировала меня на драку. Ну, то есть, не на драку, а на то, чтоб я выдала по полной программе и сказала что-то ещё, кроме той вежливой ахинеи, которая болталась у меня в голове.

– В общем, да. Занята. Немного, – сказала я, и оперлась на стену: мне казалось, что так я выгляжу более непринуждённо. – Служба, знаете.

Чёрт подери, я стояла и мямлила, как школьница, которую учитель застукал за кражей мела с полочки около доски.

– То есть, карьера, – уточнила я, чувствуя себя так, точно я накануне двое суток пила палёную водку или левый самогон, и теперь у меня жуткое похмелье. Только вместо перегара были слова.

Я специально сказала это, мне интересно было, что она скажет в ответ.

Она бросила взгляд на моё запястье – его как раз хорошо было видно, потому что я облокотилась на стену, как назло, правой рукой. Ничего новенького там не прибавилось. Меня будто обжёг этот её взгляд. Я отдёрнула руку, поправила ремень и подумала, что надо завязывать с этой волынкой:

– И знаете, что? Давайте не будем больше продолжать всю эту… историю.

– Вам не нравится мне писать? – спокойно спросила она. – Или вы боитесь?

Это "мне" – оно было не просто от фонаря. Не абы как писать, а "мне писать". Кажется, через пару минут я стану похожа на помидор – или она именно этого и добивается?

– Мне не нравится, когда меня считают полным дерьмом, – прямо сказала я. Надо было доводить всю эту шнягу до конца – или не начинать вообще. – Зачем тогда… всё это? Скучно вам – купите телевизор, док. Хоть пропаганду смотреть будете.

– Постойте, – она сняла очки и начала протирать их платочком. Глаза у неё стали совсем беспомощные, так что я поняла – без этих своих стёкол она не видит ничего вообще. – С чего вы это взяли? Из-за того, что я сказала, что не смогу забыть, кто вы?

Я промолчала. Мне было непонятно, на кой подтверждать то, что и так ясно даже младенцу. Мне вообще не надо было вступать с ней в разговор, ведь дерьмо не умеет разговаривать, или нет?

– "Не забыть" и "считать" – это разные слова, разве не так? – она решительно водрузила очки на нос и пристально посмотрела на меня. – Кроме того, знаете – я всегда предпочитаю говорить правду. Подумайте, что вы хотите слышать о себе – что вы жестокая бездушная стерва или что вы – белая, мягкая и пушистая? Ведь вы заведомо будете знать, что второе – ложь. А это куда более неприятно.

Я уже хотела было засмеяться, когда – наверное, через открытое окно – до меня донеслось, как дневальный дал команду к внеочередному построению.

– Дежурный по роте, на выход! – раздалось сверху и раскатилось эхом, которое отпрыгивало от стен, как горох. И – почти сразу: – Рота, в ружьё!

Она тоже услышала, а, скорее всего, просто увидела, как я дёрнулась. Хотя в сыром воздухе все звуки, кажется, разносились гораздо дальше. А потом уже и не надо было прислушиваться, потому что завыла сирена, которую не заметил бы только глухой. Уже на бегу я всё думала – что она хотела сделать? Будто тоже дёрнулась, когда я ломанулась по направлению к КПП… Так можно было с опаской протянуть руку к кошке, пока она не слиняла под мусорные бачки: её жалко, но и приласкать страшно, потому что на ней микробы и куча блох…

Мраморная лестница гудела под ботинками – рота в полном составе неслась в расположение, кто откуда. Через пару секунд следом за мной шарахнула входная дверь.

– Случилось… чего-то? – выдохнула Риц, пристраиваясь рядом со мной и прыгая через две ступеньки.

Я подумала, что она могла видеть меня с докторшей. Но мне было уже всё равно, ведь так? Ведь я не собиралась продолжать дальше эту канитель?

Топая, мы влетели на второй этаж.