Крестики-Нолики

– Откуда? – удивилась я.

– Просто знала. И всё, конец истории, – передразнила она меня. И вдруг неожиданно добавила: – Между прочим, я нашла штаны.

– Какие штаны? – тупо спросила я.

– В клеточку, – я решила было, что она прикалывается, как вдруг увидела клетчатые брюки, переброшенные через спинку стула.

В окне пылал закат – уже следующего дня. Он дробился в окнах и отсвечивал от этой штуки на верхушке шпиля где-то далеко на крыше… На крыше…

– Помнится, кто-то звал меня в романтический вояж во-о-он туда, – хитро сказала она и махнула рукой в сторону окна. – Надеюсь, не страшно, если я покажу пальцем?

Всё было верно. Был закат, на горизонте не маячило ни облачка, зато впереди маячила крыша с забавным балкончиком. Куда мне так хотелось залезть с кем-нибудь вместе. И этот кто-то стоял рядом со мной. Да вот только ко мне снова подвалила измена.

– Может, ну её, эту крышу? – осторожно сказала я.

Можно было дать на отсечение руку, или ногу, или даже голову, – но я прямо кожей чувствовала, что на сей раз рядом с ней будто бы шарахнули об пол графин с кипятком. Мне захотелось выброситься из окна – или ударить себя изо всех сил по морде. Это заслужила я, но никак не она.

– Пальцем – не страшно. Зато я боюсь, – торопливо сказала я, чтоб её отпустило.

– Боишься? – переспросила она.

– Крыша – это опять мечта, пусть и маленькая, и совершенно левая, – пояснила я, как могла. – Вдруг она тоже окажется миражом? И в итоге только и останется, что сказать "конец истории"?

– Ты боишься, что она выскользнет у тебя из-под ног? – с облегчением спросила Адель.

– Как намыленная, – подтвердила я, и мы засмеялись.

Она поняла меня с полуслова. Мы просто шутили. И был закат за окном, кусками горящий в раздробленном стекле – такое оно было кривое и косое, – и был вечер, и ещё за пределами КПП был целый мир, который точно не походил на "конец истории".

– Есть идея, – я решилась.

– И? – она снова повторяла это моё "И?" – теперь, наверное, для смеха. Или просто нахваталась от меня всякой словесной белиберды.

– Может, всё же наденешь их? – я показала на штаны.

Адель отошла к шкафу и открыла дверцу. Та вполне могла сойти за перегородку. Я деликатно отвернулась.

– Что теперь? – через пару минут сказала она, скрипнув дверцей.

– А теперь мы просто выйдем из периметра и пойдём на закат, – она смотрела на меня и улыбалась, а в её очках отражались крошечные блики.

– Хорошо, – легко согласилась Адель. Видать, её не очень-то волновали подробности. Впрочем, меня они волновали ещё меньше.

За окнами остывал Старый город – город флюгеров, кофе и тысяч иллюзий, которые могли и должны были воплотиться в жизнь.

– Знаешь, я тоже не горю желанием больше слышать это "конец истории". И говорить, кстати, тоже, – сказала она, и её тёплые пальцы нежно, но сильно сжали мне руку. – Поэтому ну её, эту крышу. К чертям.

Первой через пост прошла она, в этих своих штанах, которые казались мне невообразимо дурацкими, но такими милыми.

Раньше мне грозило небо в клеточку, сейчас я, словно манны небесной, ждала клетчатых записок… Похоже, клеточки в моей жизни действительно играли какую-то далеко не последнюю роль…

Мы шли и шли всё дальше, к закату – а закат убегал прочь. Сначала солнце пряталось за шпилями и коническими крышами, потом высокие дома кончились, и наступила очередь предместья. Солнце уже вовсю цеплялось на черепичные крыши маленьких домиков, а потом скрылось за ними совсем. Вокруг был тёмный город, редкие прохожие расползались по домам, и вскоре мы остались с городом наедине – не было ни людей, ни машин, а вверху, над нами, вылезли любопытные звёзды.

Я не помню, про что мы говорили. Наверное, про всё сразу. И мне совсем не хотелось фильтровать базар – если честно, мне попросту надоело это делать.

Похоже, мы сделали большой круг и теперь возвращались в часть. У меня не было увольнения, но почему-то казалось, что даже целая неделя нарядов на отскребание туалетов от дерьма – это полная фигня по сравнению с волшебством, которое происходило с нами сейчас. На сей раз "сегодняшний вечер" не оказался мыльным пузырём.

– Уже ночь, – поправила меня Адель.

– Прорвёмся, – оптимистично сказала я, надеясь, что наряд по КПП не настолько бдителен. В качестве запасного варианта был забор.

– Надеюсь, мы не напоремся на патруль, – её спокойствию можно было позавидовать.

– Я пошла бы с тобой в разведку, – в шутку сказала я.

– Я не хочу в разведку, – тоже в шутку ответила Адель. – Я просто хочу идти и разговаривать. И не думать про патруль.

– Не гневи небеса, с твоими-то нервами, – авторитетно заявила я. – К тому же, со мной была куча подобных историй, и я маленько психовала. А ты не психуешь.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросила она.

"Что-нибудь" выглядело довольно расплывчато. Под это слово можно было подогнать что угодно, от стандартной криминальной хроники со мной в главной роли – и до сентиментальных воспоминаний розового младенчества.

Но розовое младенчество тоже могло идти в пень…