Крестные братья

— Спасибо! — искренне ответил Бестужев, которому был симпатичен этот всегда энергичный и никогда не поддающийся панике человек.

Соколов не стал рассыпаться в дежурных комплиментах, а сразу же заговорил о… Сокольниках. Вернее, о Путяевских прудах. У него давно уже зрела идея создать там что-нибудь вроде детского городка.

Они проговорили недолго.

И только возвращаясь домой, уже в машине, Бестужев вспомнил, о чем забыл поговорить с Соколовым — о гербе Москвы.

Бестужев никогда не понимал, почему символом столицы России избран тот самый Святой Георгий, который со своим знаменитым копьем охранял с неба отнюдь не Россию, а Англию и Грузию. Хранительницей России была Богородица с младенцем Христом. Именно она в сочетании со звездным небом испокон веков олицетворяла нравственный закон на Святой Руси…

Или взять того же орла… Ведь символом России всегда считался вовсе не орел, а лебедь…

Да и флаг тоже оставлял желать много лучшего. Та же история неопровержимо доказывала, что «везло» тем странам, на флагах которых так или иначе изображен крест. Великобритания, Швейцария, Австралия… Да и наш, овеянный славой андреевский…

Конечно, в подобных рассуждениях много мистики. Хотя какая тут, к черту, мистика? Называй как хочешь, жизнь не обманешь…

И все же куда приятнее для русского глаза видеть на гербе Москвы что-нибудь русское. Да того же Юрия Долгорукого! Чем не символ? Куда уж лучше! Сам основатель! Так нет, взирай на английско-грузинского Жору…

Ладно, решил про себя Бестужев, подъезжая к дому, не успел сегодня, скажет о гербе в следующий раз. Соколов мужик вроде ничего и поймет все как надо. Да и не так уж плохо иметь на гербе Богородицу с Христом. Хватит с нас уж копий-то…

Глава 13

Задумавшись, Волохов проскочил поворот и теперь, чтобы попасть к Белорусскому вокзалу, ему пришлось доехать почти до «Динамо».

Впрочем, на это свидание он не спешил, ибо Ветров уже был ему не так страшен, как всего несколько дней назад.

Теперь его волновала другая проблема: как получать со Смоленского причитавшиеся ему за лояльность дивиденды? А именно на них он и строил свое дальнейшее благополучие.

И в самом деле? Зачем надрываться и организовывать какие-то там каналы, засылать курьеров и жить словно на вулкане, когда можно просто получать приличные суммы? Вот только как? Да, это был вопрос вопросов! И даже он, Волохов, с его изощренным умом так до сих пор и не смог ни до чего додуматься.

Он не сомневался, что Смоленский бросит все силы на поиски своего таинственного абонента и если найдет его, то отправит вслед за Ханом. Такой свидетель никому не был нужен…

А если переводить деньги в иностранный банк? Не поставит же Смоленский своих людей денно и нощно дежурить у этого банка? А если поставит? Это хорошо на диване рассуждать: поставит — не поставит! А когда надо будет ехать за бабками, все это будет видеться совсем в другом свете…

Занятый этими мыслями, Волохов чуть было снова не проехал нужный ему поворот. На этот раз во двор большого восьмиэтажного дома рядом с Белорусским вокзалом, где находилась одна из конспиративных квартир Ветрова.

Припарковав машину, Волохов не спеша (теперь он себе мог позволить подобную роскошь) направился в нужное ему парадное и, поднявшись на шестой этаж, нажал кнопку звонка.

— Здравствуйте, Альберт Венедиктович, — открыл дверь Ветров.

— Добрый день! — улыбнулся Волохов, входя в ярко освещенную прихожую.

Они прошли в большую светлую комнату, окна которой выходили на Белорусский вокзал. В углу комнаты стоял накрытый стол.

— Прошу! — указал Ветров на одно из кресел.

Волохов поблагодарил и уселся. Ему нравилось поведение Валентина Алексеевича. Он держал дистанцию, но делал это весьма умело, не подчеркивая своего превосходства. Впрочем, по большому счету, превосходство это как бы самоликвидировалось…

— Что-то вас давненько не было видно, Альберт Венедиктович, — наливая чай, проговорил Ветров. — Дела замучили?

— Да какие там дела! — поморщился Волохов. — Так, суета…

— И томление духа? — внимательно взглянул на него Ветров.

Он был хорошим психологом и тонко чувствовал партнера. И сейчас он видел перед собою совсем другого человека. Уверенного и спокойного.

— Если угодно, — равнодушно пожал плечами Волохов.

— Вы виделись за это время с Бектемировым? — спросил Ветров, отметив про себя безразличие, которого раньше Волохов себе не позволял.

— Да, — небрежно кивнул Волохов, — он заезжал ко мне пару раз…

— И как он?

— Да никак! — пожал плечами тот. — Тоже суетится…

— Ну а планы-то у него какие-нибудь есть?

— Да какие там планы! — махнул рукой Волохов. — Так, химеры! Надо, видите ли, лететь в Душанбе и там, на месте, искать концы. Как будто это так просто!

— Да, это непросто, — согласился Ветров. — Но это только проекты или уже принятое решение?

— Скорее всего второе… Ведь мы… Бектемиров привык к деньгам, а работы нет уже почти полтора месяца. Он вообще на распутье: то ли лететь в Душанбе, то ли искать новые связи.

— А с кем-нибудь, помимо Бектемирова, вы еще виделись?