Крестные братья

— Мне очень жаль, Анатолий Николаевич, — развел руками Виктор Леонидович, — но другого выхода у нас нет. Мы не можем рисковать…

— Только пусть этим займутся ваши люди.

— Договорились! — поднял бокал Виктор Леонидович.

Они чокнулись. От протокола о намерениях компаньоны перешли к их исполнению.

Глава 30

Бестужев вышел из здания префектуры в далеко не лучшем расположении духа. Такого раздражения он не испытывал давно.

Получив от Смоленского «добро» на проект детского спортивного городка на Путяевских прудах, он провел большую подготовительную работу и привлек к этому делу несколько солидных фирм. Но…

Помощник префекта, занимавшийся подобными вопросами, выслушал Бестужева с таким выражением лица, с каким заслуженный профессор и известный на весь мир специалист вынужден выслушивать ответ недоумка-студента. А выслушав, тут же отказал. У них, видите ли, есть свои виды на эти пруды, и господину Бестужеву, если уж в нем так горит жажда деятельности, лучше открыть еще одну бесплатную столовую…

И хотя сказал он это вроде бы серьезно, в его голосе явно прозвучала вырвавшаяся помимо его воли ирония: «Знаем, мол, твои бесплатные обеды!»

И вот тут-то Владимира Александровича взяло зло. Пожалуй, за все время его возвышения Бестужеву впервые так откровенно отказывали.

И только сейчас он по-настоящему понял ту огромную разницу, которая заключалась в отказе обыкновенному человеку и тому, кто так или иначе уже мог влиять на ситуацию.

Да, богатые не любят отказов. Одним словом, нашла коса на камень… И просто так Бестужев не сдастся!

И когда он, пообещав привлечь на свою сторону все силы во главе с Соколовым, покидал кабинет чиновника, тот был пунцовым от душившей его злости.

Немного отойдя, Владимир Александрович вспомнил слова Никольского.

«Я понимаю, Владимир Александрович, — говорил тот, — что отнюдь не открою Америки, но кадры решают действительно все. И когда у нас на каждом месте будут стоять люди, думающие не столько или даже, вернее, не только о себе, но и о порученном деле, только тогда мы сдвинемся с места… И мы такие кадры уже подбираем. Во всех практически областях. Хватит этой дилетантщины и самодеятельности! Оркестрами должны руководить дирижеры!»

Все правильно, кадры решают все. Как в ту, так и в другую сторону.

Бестужев вдруг поймал себя на интересной мысли. Только сегодня он впервые в жизни по-настоящему почувствовал какую-то ответственность за ту же Москву. Если раньше во всех своих интеллигентских спорах он пытался как можно красивее побить своих теоретических противников, то сегодня вдруг ощутил, что и от него в какой-то степени зависит будущее той же Москвы. Пусть даже не всей Москвы, а этих злосчастных Путяевских прудов… И он решил сделать все возможное, чтобы именно там был создан задуманный Соколовым спортивный городок.

Глава 31

Джанлука Равелли сделал знак санитару, и тот послушно поднял белую простынку, покрывавшую труп. Взорам Ветрова и Раскатова предстал полноватый мужчина лет сорока восьми, с круглым синюшным, явно восточным лицом. Рубашка на его груди была мокрой. Видимо, от слез и слюней. На лбу красовалась ссадина…

Ветров внимательно взглянул на Равелли.

— Да, Валентино, — качнул тот головой, — его повесили! Взгляни на эту линию на шее… У самоубийц она совсем другая! Да и ссадина…

— Где его документы? — спросил Ветров.

— Не нашли… Но нам известно, кто это! — по-спешил сказать Равелли. — Подданный Таджики-стана Хасан Балиев…

— Зачем ты позвал нас, Джанлука? — на всякий случай поинтересовался Ветров. — Ведь это гражданин другого государства!

— Так, Валентино, — усмехнулся тот, — на всякий случай… Вдруг пригодится…

Ветров прекрасно понял, на что намекает Равелли и в какой уже раз пожалел, что вынужден играть с ним втемную.

— И чем он занимался?

— Закупкой продовольствия… Держал фирму… У нас не проходил!

— Кто еще работал у него на фирме?

— Он и его жена, числившаяся бухгалтером.

— Обыск что-нибудь дал?

— Мы нашли только деньги.

— Много?

— Около пятидесяти тысяч долларов.

— А где его жена?

— Вместе с двумя детьми она исчезла.

— Спасибо, Джанлука, но нам здесь действительно делать нечего. Обратитесь в посольство Таджикистана!

— Уже сделали, Валентино! Скоро сюда прибудут сотрудники таджикского консульства.

— Созвонимся! — протянул комиссару руку Ветров.

— Обязательно! — все с той же улыбкой ответил итальянец.

— А он не случайно позвал нас с тобой, — сказал Раскатов, как только они вышли на улицу. — Деликатный мужик и сообразительный…

— А чего же тут соображать-то, Игорь? — пожал плечами Ветров. — Ему прекрасно известно, чем знаменита Средняя Азия… И я не очень-то удивлюсь, узнав о том, что Балиев и был доверенным лицом Хана! И если так, то, наверное, и этот орел, чей фоторобот нам удалось заполучить, наверняка общался с ним!

— Мы узнаем об этом только тогда, когда найдем этого орла! — усмехнулся Раскатов. — Если, конечно, найдем…

— Посмотрим, — неопределенно пожал плечами Ветров.

Уже через два дня вечером им позвонил все тот же Джанлука Равелли и пригласил на небольшую виллу километрах в пятнадцати от Неаполя.