Крестные братья

В последнее время Бестужев все чаще и чаще ловил себя на крамольной мысли, что ему пора бы завести молодую и красивую любовницу. Именно молодую. Он по-своему любил Анну и привык к ней, но когда женщине вот-вот пробьет сорок пять, тут поневоле задумаешься. А вариантов у него было хоть отбавляй. На богатого и известного в Москве бизнесмена клевали многие. Но все это было «не то». Бестужеву нужны были не только формы, но и содержание. И он не спешил с выбором, зная, что рано или поздно найдет то, что нужно. И похоже, нашел…

Они выпили. Ласково и ободряюще взглянув на Аллу, Бестужев улыбнулся:

— Я готов!

И настолько двусмысленно прозвучала у него эта фраза, что Алла, не выдержав, рассмеялась. Он и действительно был уже готов, этот недоступный Бестужев!

Бестужев, осознав причину ее веселья, ответил понимающим взглядом.

— Вы знаете, Владимир Александрович, — проговорила вдруг Алла, — я очень долго думала, как построить наше с вами интервью, но так ничего не надумала… Ведь все настолько заезжено, а задавать дежурные вопросы у меня нет никакого желания. Может быть, мы вместе что-нибудь придумаем? Ведь вы как-никак журналист в прошлом!

— Вот именно что в прошлом! — усмехнулся Бестужев. — Да и журнал у вас весьма специфический. Ну был бы я, скажем, косметологом или сексологом, еще куда ни шло, а так…

И он пожал плечами.

— Кажется, я нашла! — воскликнула Алла. — Да, нашла! И думаю, наших читательниц весьма заинтересует подобный поворот! Ведь вы же филолог?

— Вы хорошо изучили мою биографию! — улыбнулся Бестужев.

— Пришлось! — кивнула Алла. — А теперь ответьте мне на такой вопрос. Кто из литературных героинь является самой сексуальной женщиной? По-моему, — улыбнулась Алла, — и неожиданно, и в духе времени… Как?

— Ничего! — кивнул Бестужев. — Во всяком случае, лучше всех этих «кто виноват?» и «что делать?». Правда, — улыбнулся он, — здесь нас подстерегает другая трудность.

— Какая?

— Практически все лучшие произведения литературы поставлены в кино, и, когда я буду говорить о той или иной героине, у меня невольно в глазах будет стоять артистка, которая ее играла…

— А так, конечно, — улыбнулась Алла, — Софи Лорен вас не привлекла бы…

— Тоже правильно! — поднял руки вверх Бестужев.

— Итак? — взглянула она на Бестужева. — Кто же?

— Да вы знаете, — несколько потупился Бестужев, — так сразу даже и не могу сообразить. Ведь, по сути дела, мне придется отвечать, кого бы… вы-брал я. И без коньяка, — он снова взялся за бутылку, — мне в этом сложном вопросе не разобраться.

Они выпили. Бестужев взглянул на часы. Он отсутствовал уже около двух часов.

— Вы меня извините, Алла, — поднялся он из-за стола, — но мне необходимо позвонить на фирму!

— Да, конечно! — кивнула та.

Бестужев вернулся ровно через две минуты.

— Ну, так я жду! — улыбнулась Алла, когда он снова сел на свое место.

— Что ж, — покачал Бестужев головой, — начнем… с Тургенева… Хотя, наверное, здесь ловить нечего… Слишком сухие и закованные, нет огня. Все какие-то фригидные. Нет, не пойдут! Хотя есть и у Ивана Сергеевича одна красавица! Как это я о ней забыл!

— Джемма? — улыбнулась Алла.

— Конечно! — воскликнул Бестужев. — Хотя образ по большому счету все-таки ходульный! Нет, тоже не пойдет!

— Да и лавочница к тому же! — с улыбкой заметила Алла.

— Увы! — покачал головой Бестужев.

— А что с Толстым? — спросила Алла.

— И речи быть не может! — замахал руками Бестужев. — Все неживые!

— И даже Наташа?

— В первую очередь! Слишком они все у него одноплановые… Конечно, Анна есть Анна, но… тоже тяжела. Нет, — махнул он рукой, — в русской классической литературе мы таковых не найдем, их там попросту нет!

Он налил еще коньяка и, подняв свою рюмку, внимательно взглянул на Аллу.

— И вообще я не понимаю, Аллочка, — выразительно произнес он, — почему я должен сдувать пыль с древних фолиантов, когда рядом со мною сидит прекрасная женщина? Зачем нам все эти Каренины, Джеммы и прочие литературные призраки? Лучше скажите мне, вы верите в любовь с первого взгляда?

— Верю… — качнула головой Алла.

— В таком случае за любовь! — чокнулся он с Аллой и выпил.

Алла, слегка пригубив коньяк, поставила рюмку на стол.

— А что же с интервью? — слабо улыбнулась она. — Ведь я на работе…

— Вам все еще нужно интервью? — усмехнулся Бестужев, чувствуя необыкновенный прилив энергии. — В таком случае слушайте! Из всех литературных женщин я бы выбрал Аксинью Астахову из «Тихого Дона»! В ней нет лжи! И живет она так, как складывается у нее жизнь! Она несчастлива? Да! Но она и счастлива тоже! А на второе место я поставил бы…

— Лушку? — улыбнулась Алла.

— Конечно! — кивнул Бестужев. — «Зараз не об этом гутарить надо… Ты посмотри, как трава-то дурнопьяном пахнет!» — процитировал он. — Как здорово! А какая натура! Скажу даже больше, Аллочка, Лушка в какой-то степени есть та же самая Аксинья, только в несколько иной обстановке! А ее прощание с Тимошкой? «Летел ты ко мне, сокол ясный!» А? И это на виду у всей деревни? Так и напишите в своей газете! Аксинья и Лушка! Вы согласны со мною?