Крестные братья

Он без сил опустился на стул. Непостижимо, но факт, на него, о котором не знала ни одна душа, вышли! И на этот раз ему уже не отмазаться. Ничем…

— Так вот, Альберт Венедиктович, — печально вздохнул Смоленский, — разговор-то у нас с вами будет невеселый… Впрочем, у нас даже и разговора не будет. Я просто предложу вам на выбор два варианта. Первый: вы сами сейчас нам напишите предсмертную записку, в которой вы, конечно, не будете никого винить в вашей смерти, а потом тихо и спокойно выпьете порошок, который мы вам дадим… Если вас это не устраивает, то мы просто-напросто заживо сожжем вас, а пепел развеем. Но сначала вы нам расскажете все, что произошло в Душанбе, и о ваших связях со спецслужбами… Устраивает?

О спецслужбах Смоленский добавил просто так, надеясь на случай. Но все равно сработало…

А Волохова постепенно начинала трясти мелкая дрожь. Он и сам был циничным человеком, но все же от спокойного голоса этого Смоленского его прошиб холодный пот. Он не сомневался, что этот человек, покончивший с Ханом и его приспешниками, сделает именно то, что обещал. И лепить горбатого было бессмысленно. Он только бы усугубил тяжесть своего положения. Не знай этот человек о Ветрове, Волохов мог бы еще на что-то надеяться, но сейчас все теряло смысл…

И он рассказал обо всем. Начиная со звонка на улицу Декабристов и кончая последней беседой с Ветровым.

Закончив рассказ, он взглянул в глаза внимательно слушавшего его Смоленского и не увидел в них ничего, кроме холодного равнодушия к человеку, который, по сути дела, был уже мертвецом.

Волохов не стал ни о чем просить. Трясущейся рукой он написал посмертную записку и выпил заботливо поданный ему стакан с растворенным в нем ядом.

Таиландские банки больше не интересовали Альберта Венедиктовича. Его теперь ничто не интересовало. Да и не было уже никакого Альберта Венедиктовича Волохова. Навалившись на стол, теперь здесь лежала просто груда костей и еще не начавшего разлагаться мяса.

По дороге в Москву Смоленский и думать забыл о Волохове, словно того никогда и не существовало на свете. Да и чего о нем думать? Теперь у него были думы куда посложнее. Ведь спецслужбы начинали интересоваться Бесом, и это было куда хуже.

Впрочем, то, что это произойдет, он понял еще тогда, когда они сидели с Бесом у Азы и поминали Селиванова. Конечно, доказательств у них пока нет, но Смоленского это «пока» не устраивало. Одно то, что его ближайший сподвижник находится под колпаком у спецслужб, лишало Смоленского аппетита и сна.

Конечно, лететь в Италию надо было ему самому. Но откуда известно, что или, вернее, кто там? Бес как-никак — авторитет, а Смоленского из серьезных людей никто не знал.

Впрочем, теперь «соображать» поздно. Поезд ушел, и надо думать, как жить дальше.

Смоленский прикурил и посмотрел в крутой затылок сидевшего перед ним Палевого. Да, прав был Иосиф Виссарионович, ох как прав! Нет человека — нет проблемы. Лучше не скажешь.

Глава 6

Когда авиалайнер пошел на посадку и пассажиры, никогда не видевшие панорамы города с высоты птичьего полета, прильнули к иллюминаторам, Орхан Канчи даже не пошевельнулся. Да и что ему высматривать? Эту картинку он видел уже десятки раз…

Пройдя таможню, он взял такси.

— Бешикташ! — небрежно бросил он водителю и больше за все время поездки не произнес ни слова.

Судя по паспорту, Орхан Канчи был гражданином Ирана и прилетел в Турцию на переговоры с представителями одной из крупнейших турецких строительных корпораций.

И это было правдой. Вернее, ее частью. Канчи действительно был одним из руководителей «Тегеран билдинг корпорейшн» и на самом деле прилетел на переговоры с одной из крупнейших стамбульских компаний «Тюркие иншаат ширкети».

Но главным для него в этот его визит в Стамбул было все же другое. Дело в том, что Орхан Канчи был не только руководителем «Тегеран билдинг корпорейшн», но и одним из главарей крупного международного синдиката, в который входили торговцы наркотиками Афганистана, Пакистана и Ирана. И хотя сам он проживал постоянно в Тегеране, его синдикат обосновался в Захедане, небольшом городке на самой границе с Афганистаном.

Нелегким был путь этого человека к власти и вообще к созданию самого синдиката. Поначалу все желавшие торговать с Европой делали это на свой страх и риск. И надо заметить, и того и другого у них хватало. Ведь так или иначе, но все они превращались в конкурентов и вели между собой кровопролитные сражения, чем вовсю пользовались европейцы. Доходившим до них пакам они говорили, что берут товар по гораздо меньшей цене у афганцев, а тем заявляли, что предпочитают иметь дело с иранцами, поскольку те не так торгуются.

В конце концов дело дошло до того, до чего оно в данной обстановке и должно было дойти — до переговоров. И тогда было решено создать единый синдикат, который и будет работать на благо всех его представителей. Возглавили этот синдикат представители всех трех сторон. Со стороны Ирана таким представителем был Орхан Канчи.