Крестоносец

Повисло гнетущее молчание, потом все заговорили разом. Все французы, если точнее. Ричард стоял, сложив руки, с невозмутимым лицом и пристально смотрел на Филиппа.

— Ты смеешь оскорблять мою сестру?

С губ Капета брызнула слюна.

— Я говорю правду, и только. Все в этой комнате знают ее. — Ричард хохотнул. — Как и все до единого в Аквитании, Нормандии, Бретани, Анжу и Франции! Сначала в постель к моему господину отцу легла Розамунда де Клиффорд, потом Алиса. Поговаривают, что она даже родила ему ребенка, но у меня нет доказательств. Может, ты меня просветишь?

Снова послышались возмущенные голоса французов.

— Чудовищная ложь! — заявил Филипп, перейдя через комнату и встав перед Ричардом. — Ты врешь!

— Повтори еще раз, — процедил король, — и ты пожалеешь об этом.

— Мессиры, пожалуйста. — Филипп Фландрский торопливо подошел и осторожно разделил двух государей. — Нельзя доводить дело до драки.

На устах Ричарда заиграла злая усмешка.

— Ведь мы оба знаем, чем она кончится.

— Честь моей сестры вне подозрений! — огрызнулся Филипп Капет.

— Найдется множество людей, способных подтвердить мое обвинение, — громко заявил Ричард. — Один из них стоит сейчас передо мной.

Французский король потрясенно посмотрел на Филиппа Фландрского.

— Ты?!

— Да, сир. Я не стану лгать. То, что говорит Ричард про своего отца и Алису, — правда.

— И это только один, — сказал Ричард. — Есть многие другие.

Воцарилась мертвая тишина.

К моему удивлению, французский король оправился первым.

— Ну хорошо. Вы с моей сестрой не поженитесь.

Ричард был захвачен врасплох.

— Ты согласен?

— Да. Но сестра должна получить щедрое возмещение.

— Само собой. Какую сумму ты имеешь в виду?

— Десять тысяч марок.

Ричард даже не моргнул.

— Это справедливо.

Напряжение пошло на убыль. Невероятно, размышлял я, как трудность, назревавшая годами подобно гнойнику, разрешилась, и притом сравнительно легко. Французский король повсюду трубил о чести своей сестры, но в итоге и для нее нашли сходную цену.

Филипп, казалось, обрадовался тому, какой простой выход нашелся из безнадежного по видимости положения. Он рассыпался в любезностях, предложил возобновить договор о дружбе, чтобы во всеуслышание засвидетельствовать крепость их союза, а заодно показать, что Ричард волен жениться на ком пожелает. Придя в дружеское расположение духа, два монарха уладили территориальные разногласия, касавшиеся многострадальных Жизора и Вексена, а также иных областей. Филипп дерзко предложил, чтобы де Барру вместе с остальными французами разрешили отправиться в Утремер. Ричард согласился при условии, что этот знаменитый рыцарь не будет попадаться ему на глаза.

— Пусть Филипп думает, будто кое-что выиграл, — шепнул я де Бетюну.

— Верно. Но французишка совсем не рад, — последовал ответ. — Обрати внимание на его лицо, когда ему кажется, что на него не смотрят.

Встреча подошла к концу. Ричард и Филипп обменялись поцелуем мира. Наш король завел разговор с архиепископом Вальтером, а Филиппа обступили его соратники. Я продолжал исподтишка наблюдать за Капетом и вскоре перехватил его взгляд, направленный на Ричарда.

В нем не было доброжелательности — лишь злость и чувство унижения.

Филиппу нельзя верить, решил я. И осознал горькую истину: вопреки подтвержденному союзу, будущее совместного предприятия двух королей в Святой земле по-прежнему покачивается на острие ножа.

Глава 10

Мои подозрения подтвердились несколькими днями позже, тринадцатого марта. За несколько часов до того, как королева Алиенора и Беренгария должны были пристать в порту Реджо, Филипп вышел в море. Ричард, совершенно невозмутимый, не пытался его остановить. Стоя на палубе галеры — первые несколько лиг мы провожали Филиппа — и глядя, как французский флот медленно уходит на юг, король повернулся ко мне и сказал:

— Я бы на его месте поступил так же.

— Филипп вам этого не забудет, сир, что бы он ни говорил, — отозвался я, припомнив злобный взгляд французского монарха.

Ответом на мое предупреждение стали смех и заявление о том, что Филипп волен поступать, как ему заблагорассудится.

Король имел полное право быть уверенным в себе, но мне показалось, что не стоит так пренебрежительно относиться к Филиппу. Попытка Капета заключить союз с Танкредом была лишь крайним звеном в череде происков, и Ричард понимал это. Но он пребывал в приподнятом настроении, говорил только о матери и о Беренгарии, поэтому я прикусил язык.

Затем мы взяли курс на Реджо, направляясь на встречу с Алиенорой и Беренгарией. Мне, как и всем, не терпелось поглядеть на невесту государя. Ей предстояло плыть с нами в Святую землю — как и Джоанне, по словам Ричарда. Последняя новость была самой чудесной, и, когда я поделился ею с де Бетюном, тот принялся нещадно подтрунивать надо мной.