Крестоносец

Алиенора и Беренгария ждали в цитадели Реджо, где их любезно поселил тамошний сеньор. Возбужденный, как ребенок, Ричард сбежал по сходне в тот же миг, как ее установили. Он был красиво одет: пурпурная туника, коричневые шоссы, на поясе — кинжал в богатых ножнах. Возвышаясь на полголовы даже над самыми рослыми спутниками, с гривой рыжевато-золотистых волос, выделявшей его среди чернявых итальянцев, он выглядел величественно.

У ворот цитадели Ричарда встретил майордом. Король шагал стремительно, и низенькому пузатому чиновнику приходилось почти бежать, чтобы не отстать от него. Проводив нас до дверей в большой зал, он остановился, отдуваясь, и стал смотреть, как Ричард идет к женщинам, что устроились на оконных сиденьях в дальнем конце зала.

Я узнал его мать, потом пробежал взглядом по остальным в надежде вычислить Беренгарию. И решил, что это худенькая девушка с желтоватой кожей и длинными черными косами, не сводившая глаз с короля. Одетая в платье из синей шерсти, она выглядела довольно привлекательной. Но не чета Джоанне, поймал я себя на мысли.

Алиенора поднялась на ноги, и стало ясно: вот оно, истинное воплощение королевского достоинства и красоты. Лицо королевы излучало радость, но полностью скрыть следы усталости ей не удалось.

— Ричард, ты приехал!

— Мама! — Ричард преклонил колено и, схватив обе ее руки, расцеловал их. — Какое счастье видеть тебя.

— Встань. Ты ведь король, — пристыдила его Алиенора, просияв, однако, при этих словах.

Ричард снова расцеловал ей руки, встал и принялся рассматривать худенькую девушку с длинными косами. Взгляд его оценивающе скользил по ней, снизу доверху. Большинство женщин смутились бы и отвели глаза, но Беренгария ответила таким же взглядом.

— Ричард, это не лошадь, — с укором заметила Алиенора.

— Точно, мама, — усмехнувшись, сказал король. — Прошу простить меня, госпожа.

— Прощать тут не за что, сир, — ответила Беренгария по-французски с сильным выговором. — Вам занимательно видеть меня в первый раз, как и мне вас.

— И каким вы меня нашли? — спросил Ричард с лукавым видом.

— Таким же красивым, как вас описывают.

Он радостно засмеялся, склонился, взял ее руку и поцеловал унизанные перстнями пальцы.

— А такой прекрасной девушки, как вы, сударыня, я целый век не встречал.

Беренгария расцвела. Как мне предстояло выяснить, по большей части она была серьезной, но стоило ей улыбнуться, и в комнате становилось светлее.

Не задержавшись в Реджо, мы отправились на корабле в Баньяру, где все еще обитала Джоанна. Мне вновь довелось наблюдать радостную встречу, на этот раз между матерью и дочерью. Слез пролилось немало, и даже Ричард, как я заметил, потирал уголки глаз. Пока Алиенора и Джоанна рассказывали друг другу, как прожили последние четырнадцать лет, король и Беренгария направились в тот самый сад, по которому я прежде прогуливался с его сестрой. Рыцари — де Бетюн, де Шовиньи, Фиц-Алдельм и я — удалились в передний двор, где под присмотром Риса, Филипа и других оруженосцев стояли кони.

— Она не из робких, это хорошо, — сказал я.

— Ага, — согласился де Шовиньи. — Ричард — это стихийное бедствие. Ему нужна сильная женщина.

— Похоже, она ему понравилась, как и он ей, — добавил де Бетюн. — Многообещающее начало.

— Пусть родит королю сына, и все будет хорошо, — заявил Фиц-Алдельм.

Наш разговор коснулся подготовки к отплытию, продвигавшейся довольно споро. Долгожданная свадьба Ричарда и Беренгарии пока не могла состояться: шел Великий пост. Нам предстояло отплыть, как только на корабли погрузят все необходимое, а капитаны сочтут погоду благоприятной.

После стольких месяцев Утремер снова стал казаться досягаемым.

Приготовления завершились к десятому апреля, среде Страстной седмицы. Королева Алиенора отбыла неделей раньше, проведя в обществе Ричарда и Джоанны всего три дня. Расставание матери и сына принесло еще больше волнений, чем в прошлом году в Нонанкуре: никто не знал, увидятся ли они снова. Архиепископ Вальтер уехал вместе с Алиенорой, но в последнее утро отвел меня в сторону и напомнил о епитимье. После этого меня несколько ночей преследовали сны о Генри.

Завершением погрузки король руководил лично. Рыцарских коней, как ронси, так и дестрие, держали на берегу до самого конца. Как бы их ни выучивали, замкнутое пространство и путешествие по морю лошади переносят плохо. Скакунов заманивали на борт, затем каждого заводили в отдельное стойло и привязывали ему голову. Под животом пропускали широкий парусиновый ремень, чтобы животное не упало во время качки. Ричард сам погрузил Урагана, и я, воспользовавшись случаем, повел по сходне Поммерса. Мне не хотелось оставлять его, но Рис вызвался быть на корабле и приглядывать за всеми моими конями, поэтому я не слишком беспокоился.