Крестовский душегуб

– А дальше всё тоже прошло гладко. Стол, четыре игрока, несколько зрителей и пачки денег на столе. Их мастер – обычный шулер-любитель! Раскусить его было проще простого. Играли коцаными стирами, и кроме всего прочего на маяке… – увидев, что Зверев нахмурился, Веня пояснил: – Говорю, что карты у них меченые, и кроме того один из стоящих за моей стеной громил постоянно знаками показывал противнику, какие у меня карты. Сначала они дали мне выиграть, потом я проиграл все ваши деньги, свою зажигалку и ваши часы. Потом я не выдержал и отыграл часы, а потом стал играть в долг, как вы и велели. Часы я больше не ставил, так как вы просили по возможности их сохранить. Вот, кстати, можете вернуть их хозяину.

Костин протянул Звереву часы на цепочке.

– А они точно ничего не заподозрили? – Зверев убрал часы в карман.

– Я сказал, что эти часы – наследство покойного дедушки, и что больше не стану их ставить!

– Сколько ты остался должен?

– Сорок!

– Что было потом?

– Я изобразил убитого горем неудачника и поклялся, что в течение трёх дней верну все деньги. Потом меня посадили в пролётку и привезли сюда. Когда я входил в эту дверь, один из громил стоял на лестничной клетке. Так что теперь искать они меня будут здесь. – Костин виновато пожал плечами. – Всё, как вы и приказали.

Зверев поднялся:

– Всё хорошо! Всё просто отлично! А теперь пойду и организую тебе чайку. Спать можешь на моей кровати. – Когда он вернулся со стаканом, Костин уже лежал на его кровати прямо в одежде и крепко спал.

Глава пятая, в которой Болеслав Ковальский превратится в образцового мужа, а Зверев довольно удачно избежит вполне заслуженной «трёпки»

Несмотря на то что день был в самом разгаре, шторы в её спальне всё ещё были задёрнуты, а постель не убрана. Ходики на стене остановились в четыре часа утра. В ситцевой пижаме и бархатных тапочках Рита сидела перед изящным ореховым трюмо и рассматривала себя в зеркале потускневшими глазами. Всё то, что несколько дней назад привело бы её в ужас: бледная кожа, морщинки на лбу и тёмные круги под глазами – сегодня напротив, вызывало у женщины лишь лёгкую усмешку. За эти несколько дней она состарилась на годы.

Рита то и дело вытирала ладонью пересохшие губы, прижимала к носу скомканный платок и перебирала пальцами шарики дешёвеньких стеклянных бус. Когда Болеслав подарил ей эти бусы на пятилетие их совместной жизни, у Риты было сильное желание выбросить такой «подарок», но она этого не сделала. С тех пор она не брала в руки эти бусы, но сегодня они пришлись весьма кстати – нужно же было хоть чем-то занять трясущиеся руки. На столике стояла рамка с портретом Розы.

Миндалевидные глаза, ротик бантиком и ямочка на правой щеке – всё это девочка унаследовала от Риты. От отца она взяла открытый лоб и слегка расширенные скулы. Девочка на фото была в стильном морском костюмчике и с огромными бантами на голове. Рита старалась не смотреть на дочь, несколько раз даже клала фотографию изображением вниз, но потом снова ставила её перед собой и шептала себе под нос что-то невнятное. Со стороны могло показаться, что женщина читает молитвы, но это было не так. Рита не особо верила в Бога – однако она верила в судьбу.

И этой судьбой сейчас был для неё Зверев.

С того самого момента, как Рита обнаружила Ковальского в квартире спящим и дала ему пощёчину, Болеслав, прооравшись, решил вдруг превратиться в образцового мужа. Он ещё ни разу не притронулся к спиртному и даже попытался что-то делать по хозяйству, пока Рита пребывала в прострации. В некоторых областях он даже добился успеха.

Вчера утром Болеслав Янович принял душ и, надев всё чистое, куда-то ушёл. Вернулся он спустя три часа довольный и возбуждённый. Он тут же сообщил, что только что побывал в театре.

– Я разговаривал с Ильёй Станиславовичем! – заявил Болеслав весьма напыщенным тоном. – Как ты думаешь, что он мне пообещал?

– Просто сгораю от нетерпения, – буркнула Рита.

– Он обещал поговорить с Гордеевым и всё уладить!

Илья Станиславович Мезенцов – директор драмтеатра имени Пушкина, похоже, был единственным, кто действительно до сих пор считал Ковальского гением, и единственным, у кого тот не назанимал денег. Рита это знала, поэтому восторги мужа ей показались смешными. Однако Болеслав Янович уже витал в облаках.

– Я уверен, что этот надутый индюк Гордеев уже давно одумался. Режиссер! Нет, вы только подумайте, выгнал меня и передал мою роль этому посредственному актёришке Санинскому! – продолжал воспаляться Болеслав Янович. – Конечно, мою роль он мне пока что не вернёт. Оно и понятно, они ведь уже отпечатали новые афиши, где указали фамилию этого бездаря Санинского. Однако я уверен, что в следующем спектакле главная роль будет моей!