Крестовский душегуб

Зверев подошёл к столу, взял из рук Костина папку и убрал её в сейф. После этого он достал чистый лист бумаги и положил его перед Костиным.

– Вот. В коридоре сидит свидетель, некто Боголепов, опроси его на предмет связи с Ромашко, запишешь показания и дуй домой.

Увидев, что Веня снова скривил лицо, Зверев спросил:

– Что не так-то? Устал, что ли? Тут делов-то на полчаса.

Костин помялся, потом пояснил:

– Да у меня это… встреча назначена! – Веня покосился на часы. – Как раз через полчаса нужно на площади Ленина быть.

Зверев нахмурился и спросил надменно:

– Встреча?.. С какой-нибудь деревенской кралей?

Веню точно прорвало:

– Студентка! Пединститут! Последний курс! Вчера только познакомились. В трамвае вместе ехали, а я ей на ногу наступил. Стал извиняться и… Слово за слово – и понеслась. Я ведь ни её телефона, ни адреса не знаю, только и успел о встрече этой договориться, а ей уже выходить нужно было. Так что, сами понимаете, товарищ капитан…

– Прям вот такая-претакая? Студентка…

Веня аж подскочил.

– Высокая, стройная, глазищи как блюдца!

Зверев готов был застонать, но сдержался. Веня смотрел на своего нового руководителя глазами изголодавшегося щенка. «Да уж, – подумал Павел Васильевич. – Корнев меня убьёт, когда узнает, что в моей группе появился ещё один истинный ценитель женщин».

– Беги к своей студенточке…

Веня тут же схватил со стула пиджак и, надевая его на ходу, пулей вылетел из кабинета. Зверев плюхнулся на стул, позвонил в дежурку:

– Ведите ко мне этого…

Зверев сел за стол, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Образ Зиночки таял, больная спина снова напомнила о себе, но Зверев чувствовал себя героем. Он убеждал себя, что поступил достойно и даже сравнивал себя с легендарным Данко, вырвавшем из груди собственное сердце[16].

* * *

Усевшись на предложенный ему табурет, Боголепов положил на колени свою трость и устремил на Зверева пронзительный взгляд своих бесцветных глаз. Голова старика немного подрагивала, а костлявые пальцы на руках постоянно шевелились, словно гигантские паучьи лапки.

– Как ваша спина? – первым делом поинтересовался Зверев.

– Уже лучше, как я и говорил, – сказал Боголепов, щурясь не то от яркого света, не то от того, что был подслеповат.

– Вы уж извините, что заставили вас ждать, я задам несколько вопросов и постараюсь вас не задерживать. Вы, наверное, гадаете, зачем вас сюда привезли?

– Отнюдь, мне не привыкать, что меня вот так, можно сказать под руки, вытаскивают из дома и куда-то ведут. Как правило, люди не особо церемонятся с такими, как я, но обращаются ко мне довольно часто. Итак, что вы от меня хотите, молодой человек? Я к вашим услугам.

Зверев едва не поперхнулся, подавил ухмылку и тут же сделал серьёзное лицо:

– Вы, возможно, ещё не поняли, куда и зачем вас привезли.

– Разве это не милиция? – с некоторой долей удивления воскликнул старик. – Меня сюда доставили люди в гражданской одежде, но я успел прочесть табличку при входе.

– Ваша наблюдательность делает вам честь.

Старикашка хмыкнул:

– Вы, очевидно, видите во мне лишь дряхлую развалину, но меня ещё рано списывать со счетов. Кстати, это здание я сразу узнал. Здесь во время войны находилась окружная военно-полевая комендатура, впрочем, не стоит об этом вспоминать. Говорите же, что я должен посмотреть?

Он же антиквар! Только сейчас Зверев догадался, что старик имеет в виду.

– Так вы решили, что вас привезли сюда в связи с вашей профессиональной деятельностью?

Старик вытянулся, голова его задёргалась чуть сильнее, а тощие пальцы ещё крепче сдавили лежавшую на коленях трость.

– Постойте… Вы что же, хотите сказать, что мой визит к вам не будет связан с проведением экспертной оценки неких высокохудожественных предметов? – старик тут же начал суетиться. – О Боже! Не томите же меня, раз это так, то скажите же наконец, в чём меня обвиняют?

– Не волнуйтесь, Андрей Алексеевич. Мы вызвали вас сюда, чтобы прояснить один вопрос. Дело касается одного вашего знакомого. – Зверев достал из сейфа папку с личным делом Ромашко, открыл его и собирался показать старику фото, но вдруг запнулся. – Простите, а откуда вы знаете, что здесь находилась комендатура? Вы что же, бывали здесь во время войны?

Боголепов тяжело вздохнул, плечи его опустились.