Крестовский треугольник

Вопреки ожиданиям, Петров не позвонил и на следующее утро. В отчаянии Роман, забросив все дела, снова кинулся на поиски юриста.

Звонок раздался ближе к вечеру, когда Роман ехал по Невскому в сторону центрального офиса. Увидев на экране заветную фамилию, мужчина тут же нажал ответ:

— Да!

— Привет! – голос был взволнованным. – Есть новости. Сможешь подъехать на Мойку?

— Буду через десять минут!

Подъезжая к зданию Центрального Следственного Управления, Роман сразу заметил фигуру Петрова, курившего возле крыльца. Остановив машину неподалеку, Крестовский посигналил. Лев затушил сигарету и быстрыми шагами направился к автомобилю.

Обдавая запахами улицы и табачного дыма, криминалист ловко уселся рядом и протянул ладонь для рукопожатия.

— В общем, я все узнал, и мне даже удалось кое-что сделать. Но новости не очень. — Он поджал губы. – Начну с хорошей. Вересов добровольное не написал. А теперь плохие. Золотарёв побеспокоился, чтобы друга твоего в пресс-хату засунули. Хотел немного пообломать, но сидельцы перестарались. Я уже договорился, чтобы Вересова из санчасти Крестов перевели в больницу. Он в СИЗО до завтра вряд ли бы дотянул. Там, знаешь, мало, кого лечат.

Роман почувствовал, как в груди гулко ухнуло; в глазах потемнело. Пытаясь побороть внезапный приступ духоты, он открыл окно и с силой втянул холодный воздух, ворвавшийся с улицы в салон.

— Где он?

— Сейчас, погоди. Я еще не закончил. Я узнавал, у Золотарёва на Вересова, кроме твоих показаний, ничего нет. Вот он и решил повысить раскрываемость старым дедовским способом. Но как бы сейчас жестоко ни прозвучало, это нам на руку. Нельзя первоходов к рецидивистам сажать. Так-то. Сейчас только бы успеть опередить Золотарёва. Заводи мотор, поехали.

— Куда?

— В больницу к твоему ненаглядному.

Роман пропустил подколку Лёвки мимо ушей и, повернув ключи в замке зажигания, вырулил на дорогу.

***

Подойдя к железной двери с надписью «Реанимация», Лев нажал на звонок.

Женский голос из динамика спросил:

— Вы к кому?

— Центральное следственное управление по Санкт-Петербургу. Откройте!

Зеленая лапочка замигала, послышался писк домофона. Петров потянул ручку на себя и смело ступил в коридор. Роман вошел следом.

Навстречу им выбежала молоденькая женщина в бирюзовом хирургическом костюме и мягкой голубой шапочке.

— Здравствуйте! Вы только, пожалуйста, бахилы надевайте. Халаты можно взять на вешалке.

Мужчины послушно подчинились.

— Вы, наверное, в десятую. К тому, которого сегодня утром под конвоем привезли, – уточнила она.

Лев кивнул.

— Пойдемте, я провожу, – легкой бесшумной походкой девушка направилась вглубь отделения.

Возле стеклянной двери развалившись на стуле, дремал конвоир. Услышав шаги, он вскочил с места, преграждая путь посетителям. Лев одним движением достал из внутреннего кармана корочку и, развернув ее, молча показал охраннику. Тот отошел в сторону, пропуская мужчин в палату.

Женщина проскользнула следом.

В лежавшем на койке человеке Роман с трудом узнал своего Андрея. На нем не было живого места. Отекшее лицо покрывали коричнево-серые синяки. Нос и губы распухли, глазницы очерчивали темные круги, глаза заплыли так, что превратились в щелочки. На обнаженных бледных плечах и шее ярко выделялись багровые кровоподтеки. Из руки торчала прозрачная трубка, уходящая вверх к бутыли, закрепленной на металлическом штативе рядом с кроватью.

Сердце остановилось и замерло, отвратительный холод ртутью растекался по телу. Роман побледнел, пол, словно закачался у него под ногами. Он схватился за дверной косяк.

— Вам плохо? – медсестра быстро приблизилась, заглядывая Крестовскому в лицо.

Прикрыв глаза, он помотал головой и произнес едва слышным голосом:

— Всё в порядке. Сейчас пройдет.

— Ему недавно сделали операцию. Он еще не отошел от наркоза, – пояснила она.

Лев подошел к окну и, вглядываясь куда-то вдаль, с досадой выпалил:

— Вот блин… — Затем он повернулся к девушке и спросил: — Когда он придет в себя?

— Через час, может чуть меньше.

— А писать сможет?

Поправляя капельницу на руке пациента, медсестра посмотрела на Петрова:

— Сможет, почему нет… правда, не сразу… наркоз будет действовать еще какое-то время.

Дверь распахнулась, и в комнату неспешно вошел высокий мужчина в голубом костюме.

— Маша, почему посторонние в палате? Кто разрешил? – не вынимая рук из карманов, грозно спросил он.

Медсестра выпрямилась и попятилась назад.

— Кирилл Николаевич, это из следственного комитета.

Врач метнул недобрый взгляд на присутствующих в палате мужчин:

— Пациент еще не пришел в себя. Что вы от него хотите?

— Нам нужно, чтобы он дал кое-какие показания. Это срочно, – Петров смотрел на врача.

— Разве вы не видите, что пациент ещё под действием наркоза? Он вам сейчас ничего не скажет!

— Доктор, что с ним?

— А вы ему кто? – Кирилл Николаевич с недоверием посмотрел на Романа.

— Я…

— Брат, — опередил его Лев.

— Не здесь. Пойдемте, – врач кивнул Крестовскому, направляясь к выходу.

Они зашли в небольшой кабинет. Кирилл Николаевич уселся за письменный стол, сложив перед собой руки. Роман устроился возле него на стуле.