Крик шепотом

Лихорадочно нашла свидетельство сестры, открыла. Чисто. Никаких штампов нет. Внутри все замерло. Только в голове что-то сопоставлялось, анализировалось, делались выводы. Значит, правда. Значит, Иван не ее отец, не настоящий! И не похожи они совсем.

Так вот почему они так часто оставляли ее одну, когда надо было идти в кино или в гости… Людку брали всегда с собой, а ей лучше, как мама говорила, дома посидеть, а то вдруг кто-нибудь придет! А как шумно и радостно собирались! Какими счастливыми шли, держа за руку маленькую сестренку! Лена в эту идиллическую картину никак не вписывалась. Так вот откуда это щемящее чувство отверженности! Боль и тоска одиночества! Интуиция ее не обманывала. Ну. не может родной отец так обращаться с дочерью! Как же теперь жить?

Надо найти своего, родного. Вместе с этой мыслью пришла уверенность, что не всю жизнь ей слушать ненавистный мат и терпеть пьяный треп! Есть выход. Она найдет настоящего отца, и жизнь изменится. Ее родной отец, конечно, не пьет, скорее всего, он даже не курит, потому что запах перегара и табака вызывал у девочки тошноту.

Машинально складывала трясущимися руками содержимое пакета. Кто бы мог подтвердить догадку? Кто поможет разыскать родного отца?

Глава 15

Солнце давно село. Опустились сумерки. Мирно гудел котел, засыпанный углем. Стукнула калитка, послышался топот. Пришел отец. Трезвый и злой. Ради нее не пьет уже третью неделю, ради нее такая жертва. А она-то никак не могла понять, почему от этого жертвоприношения на душе становилось еще тягостнее. А может, она ошибается? Выдумывает все и наговаривает на отца? Может, он и есть самый настоящий, просто вот такой достался? Надо проверить. Мама не раз ей говорила, что настоящие, любящие дочери так грубо не ведут себя, как она, что «ласковое дитя две матки сосет», поэтому отец тоже груб с ней.

–Проверим, – решила Лена, быстро встала, положила на место документы, задвинула ящик и вышла навстречу в кухню. Она подходила к Ивану, будто к горной реке, будто к Подкумку после сильных ливней, на ощупь, с опаской, чтобы не соскользнула нога в грязевые глинистые завалы, что тащит с гор.за собой, пенясь, бешеный поток и разбрасывает по равнине.

Уставший отец сидел на стуле, ждал, когда кто-нибудь выйдет и подаст ему еду. Чтобы никого не звать, он обычно входил, громко стуча ногами или задевая рукой пустое ведро, которое потом долго еще тарахтело на весь дом.

Лена подошла, поцеловала его в щеку, улыбнулась и спросила:

– Борща налить?

Иван удивленно посмотрел и кивнул. Лена налила и села напротив.

– Маму попросили остаться во вторую смену, – сказала она, а внутри все сжалось от непонятного страха. Оказывается, трезвого она боится еще больше. Насупленный, недовольный, он ел так же, как и пьяный, неприятно с шумом втягивая в себя еду. Но девочка решила не отступать. Если она будет ласкова, может, и отец будет приходить домой не только трезвый, но и радостный.

– Еще макарошки с мясом есть, будешь?– спросила Лена и опять улыбнулась.

–Угу! – буркнул Иван и хмуро, недоверчиво посмотрел на дочь, стоящую к нему спиной около печки. – Ну, как выздоровела, наконец? Вроде бы рот на месте.

Лена обернулась и, чувствуя расположение к себе отца, решилась еще на один отчаянный шаг. Заговорил, значит, все хорошо, значит, можно теперь спросить то, что мучило столько времени.

– Пап, а ты когда пьяный все понимаешь, что говоришь?

Спросила и сжалась. Вот он, момент, когда она точно будет знать, кто перед ней: отец или отчим, любит он ее или ненавидит. Когда обзывал ее, материл, и она в слезах убегала, мама приходила к ней гладили по голове и шептала:

– Не обижайся на него, он же пьяный, не понимает того, что говорит.

И Лена успокаивалась, прощала. Действительно, что с пьяного возьмешь. Но однажды после очередных оскорблений, она подумала, что говорит он гадости как-то уж очень осознанно, и уже тогда решила при удобном случае спросить его сама об этом. И вот этот момент. Настал. Зря или не зря она прощала несправедливые, обидные слова? И услышала:

–Угу! – промычал Иван, не поднимая головы. – Мне же надо сказать вам, что я о вас думаю.

Лена оторопела. Она смотрела на кучерявую русую голову, склоненную над тарелкой, на широкую смуглую ладонь с толстыми короткими пальцами и не могла вымолвить ни слова. Справившись с волнением, она уточнила:

– И как ругался, как обзывал, тоже помнишь?

– Что ты хочешь? – закричал он. – Я все помню. Дура! Понятно!

Девочка пулей вылетела из кухни, уже не слыша слов, летящих вдогонку. Это были уже лишние, бесполезные слова Она знала главное. Этот человек не может быть ее отцом. Рухнул прежний мир. Она не плакала. Глаза были сухи, а в голове все стало ясно и спокойно. Он чужой. Зачем тогда переживать из-за каждой грубой обидной фразы или мата!? Надо искать родного отца.

Глава 16