Крик шепотом

Весна пролетела так же быстро, как и весь учебный год. Лена бегала к своим октябрятам, проводила с ними праздники, викторины, уверенно наводила порядок в классе, где ей никто и не думал перечить, а перед сном мечтала о том, как она найдет отца, какой он будет добрый, интеллигентный, начитанный и, обязательно, умный. План поиска был очень прост. Вся родня родителей жила в Новочеркасске. А она родилась в Ростове, совсем рядом, и даже жила там несколько месяцев, по словам мамы. Значит, отец, живет в Ростове. А найти его в этом большом городе поможет брат мамы, Гена. Он никогда ни в чем ей не отказывал.

Гена – это ее друг, ее старший брат, единственный человек на свете, кому можно рассказать все. Маме – нельзя, а Гене – можно. Любые идеи, рожденные в ее голове, воспринимались им, как руководство к действию. Когда он приезжал к ним в станицу, мир вокруг менялся. Они ездили в парк, бродили по улицам и говорили, говорили… И отец не страшен: Гена защитит, будет сидеть и смирно слушать пьяный бред вместо нее, пока буяна не сморит сон. Он поможет и сейчас.

А Гена в это время прятался от встречи с Юркой. Та малая часть денег, вырученная за товар, давно была потрачена, а клиентов, как назло, не было. И Серый скрылся. Генка тянул время, как мог.

С Юркой они сошлись в армии, где двухметровый атлет взял под защиту хилого солдатика и научил его, как благодаря дури жить не в казарменном пекле, а в райском уголке рядом с кухней. И начальство довольно, и солдатики счастливы. А Гену и совесть не мучила, потому что зэки, они и есть зэки, не люди. Если они хотят так развлекаться, он не против им помочь. Другое дело на гражданке…

У Юрки просто талант – находить клиентов. Зачастил, значит, сейчас ему нужны курьеры и деньги. Надоел. Как избавиться?!

Несколько раз Геннадию удавалось не встречаться с приятелем, но бывший ефрейтор на расстоянии чувствовал поток злости, который излучал Геннадий при виде громилы. И когда Юрка внезапно навис над ним на остановке трамвая, закрывая и прямую улицу, и темнеющее небо, животный страх пронзил, застигнутого врасплох Геннадия. Он инстинктивно вжал голову в узкие плечи и детский чубчик, зачесанный налево, встал торчком.

–Ну, вот, блин, а ты боялся, что мы не встретимся, – мягким баритоном обласкал его Юрка. – А я жду, жду, блин, жду! Ну! Кореш! Ты же знаешь: если я прилип, то это навеки. – и добавил, разведя руками, – ну, и чего, блин, пырхаешься? Не понимаю! Он по-хозяйски сел рядом, широко расставив ноги, и деловито заговорил:

–Значит, так. Товар у тебя дома, что делать и как, ты знаешь. Приду через неделю. Усек?

Он спокойно смотрел на тщедушного приятеля, вжавшегося в скамью, и, довольный эффектом, добродушно сказал, привалившись к спинке сиденья:

–Ген, ну, не обижайся ты, блин. Ведь мне нужно семью кормить. Дочь, вон, родилась… толстая такая, все ест и ест. День и ночь ест. Тебе хорошо: у тебя никогда не будет спиногрызов. Я, на твоем месте, спасибо бы мачехе за это говорил: обеспечила, блин, беззаботную жизнь.

Он посмотрел на испуганно сжавшегося помощника и засмеялся:

–Ну, и видок у тебя, блин! Продашь товар – брось в урну это старье, купи новую рубаху!

Атлет легонько хлопнул приятеля по плечу и зашагал по тротуару.

Глава 17

За месяц до поездки Лена решила прозондировать почву. Она заказала на почте переговоры с Геной, выяснила, что он никуда не собирается летом уезжать и удивилась неприятному сдавленному смешку в трубке. Раньше Гена так не смеялся. Вообще разговор был каким-то странным, холодным и коротким. Потом начала переговоры с Герой.

Прибежав из школы, Лена разогрела обед, сама наелась, и Мурке с Шариком досталось, потом накормила кур, вынула из гнезда яйца, убрала разбросанные утром вещи, вымыла полы, наломала сирени в вазу и, довольная, села делать уроки.

– Ох, как хорошо, – сказала пришедшая с работы Гера, устало улыбнулась и села на стул, оставив полные сумки на полу. – Смена была тяжелая. Жарко. Разбери, Лена, продукты. Пойду, полежу.

Когда Лена открыла дверь в комнату мамы, та читала. Девочка села на край кровати и спросила:

– Мам, можно я поеду в Новочеркасск?

Гера опустила книгу и с любопытством посмотрела на дочь.

– Когда?

– В середине или в конце июня, как получится.

– А что должно получиться? – насторожилась Гера.

В последнее время дочка стала задумчивой и скрытной, что не укрылось от взгляда матери, но Гера молчала, ждала и наблюдала. Каждый раз отпуская Лену к родственникам, она не находила себе места, пока дочь живой и невредимой не возвращалась к ней домой.

Чем взрослее становилась девочка, тем тревожнее было на душе у Геры, тем неохотнее отпускала она дочь, будто боялась, что та уедет однажды и не захочет возвращаться. Кто-нибудь из родни сделает «доброе» дело. На это лето решила ее не отпускать одну или вовсе дома оставить. Гера внимательно смотрела на дочь: уж очень собрана и повторила вопрос:

–Так что должно получиться?

– Ну, с практикой и ученической бригадой. Надо же денег заработать, – замялась Лена.

–Вот и работай! Лучше купим тебе что-нибудь из одежды.