Крик в ночи (СИ)

Миновав несколько стран Атлантического содружества и несколько стран — участниц Варшавского договора, бедный негритянский юноша очутился на гостеприимной советской земле. Его встретили веселые, бескорыстные люди, готовые оказать Онанге любую поддержку. Поселившись в общежитии Института почвоведения, Онанга, прощупывая почву, отрекомендовался преподавателям и студентам как жаждущий изучать верхний слой земли негр из Африки. Когда его попросили назвать страну, где он родился и вырос, Онанга ответил, что появился на свет в самом центре Африки, в непроходимой сельве на полуострове Кактусячем. (Знать почву — значит быть в ладах с географией, как заметил один мелиоратор, переезжая из Голодной степи на Кубань для поднятия там урожая.)

Онанге был задан еще ряд вопросов, отражавших стремление советских людей знать правду о далеком полуострове. Негр с честью вынес и это нелегкое испытание. На вопрос, каковы основные политические течения на Кактусячем, Онанга ответил, что их три: консервативное, умеренное и радикальное; хижины консерваторов обклеены «Нью-Йорк таймс», радикалов — «Женьминь жибао», а умеренных — «Курьером ЮНЕСКО». Не так давно состоялась «ректификация» Договора о взаимных поставках между полуостровом Кактусячим и республикой Южный Вьетпунг, которая вроде бы невзначай придвинула к границам полуострова войска и военную технику. Однако, как оказалось, лишь в качестве дара. Дара за договор о взаимном уважении. Теперь этот исторический день отмечается на Кактусячем праздником Великой Всенародной Раздачи Какао-Бобов.

Думается, не стоит строить догадок относительно негра с полуострова Кактусячий. Проницательному читателю и так ясно, что сей темнокожий бедолага есть не кто иной, как заштатный агент ЦРУ. Отлично устроившись в общежитии Института почвоведения, Онанга Мананга, он же агент 6408, он же певица либеральных взглядов Драндула Брамбамба, он же лидер движения умиротворения Южного Вьетпунга товарищ Ха Тху, он же… но хватит с нас и этого, начал развивать деятельность, «несовместимую с правами студента», как обычно кричат в газетах. Но газеты еще долго не кричали о неблаговидной деятельности негра с полуострова Кактусячий. Он, как и многие его «соотечественники», на первых порах овладевал знаниями и, что-то лопоча на непонятном ему диалекте племени Гдмбото, выражал восторг по поводу почвы, взрастившей его учебное заведение…

Первое указание, данное Онанге, было во что бы то ни стало выйти на связь с агентом 6407 и всячески помогать тому в его ответственной работе. А Филдса проинформировали, что в помощь присылается большой друг американской нации — негр.

Это известие не на шутку взбесило отважного агента. Тысяча отравленных конфеток и один шприц! Он, рядовой куклуксклановец, участник весенних походов на Вашингтон «За торжество белой расы!», член общества «Черномазые, убирайтесь в Африку!», станет работать вместе с каким-то нигером?! Нет, это просто смешно! Да попадись он где-нибудь в прериях алабамского ранчо самого президента, Филдс не раздумывая пустил бы ему пулю в лоб и ни на полцента не раскаялся, поскольку знал, что исполнил свой священный национальный долг.

Отсиживаясь в посольстве, Филдс разрабатывал генеральный план взрыва трикотажной фабрики. Босс подстегивал и обязательно требовал включить в операцию негра (якобы для проверки). Филдс долго ломал голову над тем, в каком качестве включить в столь ответственное дело большого друга американской нации, и наконец нашел подходящий вариант. «Босс будет удовлетворен, — размышлял он, — а я даже не засвечусь. Вся ответственность ляжет на товарища Ха Тху — лидера движения умиротворения. Пускай теперь он отбрехивается в случае провала!» Ничего не поделаешь, приходится сносить наличие черного оттенка в его чисто белой работе.

Итак, встреча Джона Филдса с Онангой Манангой состоялась. Нельзя сказать, чтобы это было рандеву давних друзей или заклятых врагов. Нет, это скорее походило на ветреное знакомство французской куртизанки с турецким пашой, причем роль куртизанки исполнял Филдс. Они сидели в гуще старушек на скамейке одного из тенистых скверов города и вполголоса переговаривались. Филдс буквально весь извертелся, стараясь казаться более непринужденным; Онанга, словно проглотив кол, напряженно внимал вертлявому собеседнику.

— Ну вот, надеюсь, ты запомнил план, одобренный боссом, — говорил Филдс Онанге, — А засим ты должен как можно быстрее приступить к необходимым приготовлениям и… ах, какая чудесная погода! — восклицал он, когда кто-нибудь из старушек навострял ухо в их сторону — …и через семь дней начать точно в условленный час. Ты все понял?

— Да, экселенс.

— Будь проще, оставь свое дурацкое «экселенс», называй меня запанибратски.

— Да, господин Запанибрацки.

— Идиот!