Криминалистическая методика расследования: проблемы, тенденции, перспективы

Следует не согласиться с тем, что алгоритмы действий следователя при расследовании указанных видов хищений чужого имущества являются одинаковыми. Не требуется многолетнего опыта следователя, чтобы понять, что методика расследования, например, квартирной кражи существенно отличается от методики расследования мошенничества по составу следственных действий, их последовательности и тактике производства.

Здесь уместно напомнить, что в истории развития криминалистической науки были неоднократные попытки разработать универсальную схему расследования преступлений по составу и последовательности производства следственных действий, имеющих задачей раскрытие преступлений независимо от их разновидности (Е. Аннушат, А. Вейнгарт, И.Н. Якимов, М.Е. Евгеньев и др.). Однако общие схемы расследования, имеющие указанную задачу, не нашли поддержки у советских ученых-криминалистов, которые отмечали: «Схема расследования может быть дана лишь применительно к отдельным видам преступлений, что и делают частные методики расследования» [201] . При этом следует уточнить, что невозможно сформулировать в указанном смысле единый метод расследования не только всех без исключения преступлений, но и их отдельных групп (родов). Речь об универсальном методе расследования может идти только в одном смысле – в смысле определения общего пути познания истины по любому уголовному делу, основанному на результатах объяснения в криминалистической методике всеобщего метода познания объективной действительности [202] .

Не имеют, на мой взгляд, большого практического значения и методики расследования преступлений, совершаемых не вообще, а в определенном месте (например, в местах лишения свободы, в районах чрезвычайного положения, вооруженного конфликта) по сравнению с традиционными частными криминалистическими методиками, разрабатываемыми с учетом особенностей условий расследования. Так, С.В. Маликов отмечает, что непосредственно на организацию и методику расследования преступлений в районах вооруженного конфликта воздействуют следующие основные негативные факторы объективного характера: «Быстрое изменение оперативной обстановки; частая передислокация воинских частей и подразделений; гибель, ранение и пленение свидетелей, потерпевших, подозреваемых в ходе боевых действий; изменение обстановки места происшествия в результате бомбардировки, артиллерийского или минометного обстрела, захвата противником; минирование мест происшествия, обстрелы снайперов, засады на коммуникациях и др.» [203] .

При расследовании любого вида преступлений в указанных условиях требуется соответствующая к ним адаптация, которая, по мнению С.В. Маликова, заключается в использовании новейших технологий в области фиксации доказательств, расширении и укреплении экспертной базы, совершенствовании форм и методов взаимодействия следователя с другими правоохранительными органами, улучшении качественных характеристик и надежности средств связи и транспорта и др. [204] .

Данные организационные меры носят в значительной степени общий характер для расследования преступлений в районах вооруженного конфликта: дезертирства, членовредительства, утраты военного имущества и др. По этой причине нет оснований для описания указанных условий расследования в каждой частной криминалистической методике.

Что же касается родовых или групповых криминалистических характеристик преступлений, совершаемых не вообще, а в условиях определенного места – местах лишения свободы, в районах вооруженного конфликта, на туристических маршрутах и т.п., то и они не имеют практического смысла в силу их высокой степени общности.

Исходя из вышесказанного, можно прийти к выводу о малоэффективности родовых криминалистических характеристик преступлений, так как они не могут выполнять тех функций, которыми обладают криминалистические характеристики отдельных видов и разновидностей преступлений, разрабатываемых на основе криминалистических классификаций преступлений. Следовательно, базовые криминалистические методики не могут вывести криминалистическую методику на новый, более высокий уровень развития.