Криминальный диагноз

Кто-то из артистов театра рассказывал, что очень тяжело играть, если нет контакта с залом, нет отдачи, не получаешь заряда энергии. В эти минуты я убедился, насколько это верно. Я изо всех сил прикидывался идиотом, а меня тащили за руки как нормального, отчего в своих глазах я выглядел еще глупее, чем старался казаться. Но сдаваться было нельзя, оставалось только ждать, пока эти бездари заметят наконец, что со мной что-то не в порядке.

Произошло это, когда мы погрузились в машину.

— Пожалуйте карточку. — Валдис протянул руку.

Я одарил его мутным взглядом и ничего не ответил.

— Эй, Олежек, тебя что, контузило дверью? Карточку дай мне! — Валдис отнесся к моей игре без должного уважения. Точнее сказать, вообще без уважения.

— Карточку… — кивнул я и стал неспешно шарить по карманам. Прошла минута, прежде чем я залез в нужный.

— Карточка… — Я не то чтобы протянул ему обе карты, но поднял их веером.

Валдис выхватил обе и с подозрением оглядел их.

— Которая твоя?

— Моя… — повторил я равнодушно.

— Слушай, — Валдис разозлился, — тебе последние мозги выбило? Какая карта твоя?!

Я удивленно воззрился на карточки.

— Тогда я заберу обе. Пока не вспомнишь. — Валдис сунул карточки в карман пиджака и отвернулся.

Я не возражал. Я просто сидел и тупо смотрел перед собой, не на дорогу даже, а на прикорнувшие на ветровом стекле дворники. Прошло минут пять, прежде чем Валдис снова повернулся ко мне. На сей раз в его взоре было любопытство.

— Эй, Олег! — Он щелкнул пальцами.

Я повернул голову и, улыбнувшись, медленно кивнул.

— Взгляд у тебя, конечно, стеклянный, — Валдис пожал плечами, — но со мной у тебя этот номер не пройдет. Ты можешь косить под умалишенного где-нибудь в другом месте.

Он сделал паузу, давая мне возможность одуматься, но я продолжал «косить».

— Нравится быть дураком? — продолжал Валдис. — Ради бога. Я не доктор и не собираюсь выяснять, что с тобой на самом деле. Но имей в виду, что мы отвезем тебя домой и у тебя погостят двое ребят. До окончания сделки. И если ты не выздоровеешь, то судьба твоих комиссионных… Зачем психу деньги? Незачем.

Меня привезли домой, уложили, не раздевая, на кровать. Со мной в квартире остались двое крепких парней. Этот почетный караул существенно нарушал все планы. Мы с Наташкой рассчитывали, что, отдав карточку, я смогу отвязаться от эскорта. Я даже собирался проводить ее, но, главное, у меня должна была быть свободная минутка, чтобы курьер мог якобы передать мне свою карту. Что же получалось теперь? Он позвонит, как мы условились, Валдису, а тот его спросит, когда это произошло. И вся хитрость пойдет прахом!

Короче, я решил срочно выздоравливать. Поспав пару часов, я открыл глаза и стал таращить их на свою охрану, дескать, не пойму, что они здесь делают. Поколбасившись с полчаса из угла в угол, я «начал припоминать» события минувшего дня и даже позволил себе возмутиться вероломством Валдиса, забравшего обе карточки. Затем я открыл свой ежедневник и объявил, что должен ехать в аэропорт.

Сказать по правде, я надеялся на обратном пути сделать ноги от своей свиты. Это, конечно, было не по сценарию, но нервы были уже на пределе. Кроме того, накладка с курьером могла и не дать мне второго шанса уйти живым.

Мы связались с Валдисом, я высказал свое «фи» по поводу карточек, а парни получили «добро» на поездку в аэропорт.

Я проводил Наталью. Успел не только пожелать ей удачи, но и объяснить, что курьер не может ничего передать мне. Она пообещала связаться с курьером и передала мне «шпионскую таблетку».

Оторваться от провожатых мне не удалось, и мы все вернулись ко мне домой. Теперь я мог не опасаться накладок с курьером, но, что огорчало, я не знал, как изменится план дальше. В любом случае мне нужно было опять погружаться в сумеречное состояние.

Я с трепетом ожидал вечера, когда Валдис получит сообщение о том, что сделка не состоится. Вечер наступил, но ничего особенного не произошло. Стражи мои продолжали бдить, я лежал в постели, обмотав голову полотенцем, и с ужасом ждал, когда нагрянут гости с вопросами. Под утро, так никого и не дождавшись, я уснул. Проснувшись без четверти одиннадцать, я обнаружил, что все по-прежнему.

Я опять занервничал. Курьер уже должен был позвонить, банк уже работает, и Валдис мог уже убедиться, что денег нет. Какого же черта?! Что происходит?! Самое подлое, что я не мог даже задать вопросов своим стражам: я ведь должен был соображать крайне плохо.

Наталья, кстати, должна была в эти минуты подъезжать к Москве.

До этого места я помню все точно. Дальше начинается пограничная зона между «помню» и «не помню». Это как с лысиной. На макушке гладко, на затылке еще ничего, а вокруг плеши эдакое «ни то ни се»: там волосок, тут волосок…

Помню, что уже трясло от напряжения. Пару раз я начинал присматриваться к охраннику, прикидывая, смогу ли я вырубить его неожиданным ударом, но не решался.

А что-то около часа зазвонил телефон. Мне подали трубку.

— Слышь, ты, — Валдис то ли запыхался, то ли пыхтел от ярости, — параноик, деньги еще в банке?