Криптия

До степняков, кажется, начало доходить, что у них хотят отнять добычу. Один из них, вытянув из колчана стрелу, прицелился, но спешенный герниец, укрывшись за крупом коня, успел выстрелить первым. Арбалетный болт пробивает иные доспехи, не то что подбитый войлоком кафтан, но при условии прямого попадания. Герниец, целивший в грудь степняка, попал в руку. Не смертельно, но стрелять уже не получится. Раненый завопил, а его товарищи, обнажив клинки, бросились на гернийцев. Стрелок, не успевший перезарядить свою игрушку, предпочел схватиться за секиру. Его соратник также скатился на землю. Это отнюдь его не ослабило, наоборот – он был из тех, кто предпочитает сражаться пешим.

– Давай, давай, кривоногие! Нам с дюжину таких уж встретилось, что при них было – то наше!

Насчет дюжины они, может, и преувеличивали, но лошади у гернийцев откуда-то взялись? – подумал Керавн.

Тимо дернул его за рукав:

– Надо уносить ноги, пока эти грызутся.

– А добро-то наше как? – пискнул Раи.

– Шкура своя дороже!

Бросать лошадей Тимо не хотел. Пешком не удерешь, кто бы тут ни победил. Но отбежать к лошадям он не успел. Гернийцы, хоть и сражались в меньшинстве, заметили его маневр.

– Скафти, они драпают, хватай старика!

Один из степняков уже успел рухнуть на траву. Скафти, тощий верзила с рыжеватой бородой и лицом, тоже рыжим от веснушек, перескочил через труп и бросился промеж беглецов и их лошадей. И столкнулся с Тимо.

Охранник дома Сафран не зря показывал консулу свои воинские умения. Но гернийский пират оказался в схватке покрепче городских ополченцев. Или Тимо не приходилось драться с мечом против секиры. Он не сумел выбить оружие у противника так легко, как хотел. Зато его самого едва не зацепили. Он увернулся, и секира лишь пропорола куртку, зато проклятый герниец попытался ударить его по ногам. Удалось – перерубил бы к демоновой матери! Пришлось скакать, как тушканчику, а Тимо ведь уже не мальчик, Привратник побери! Он чувствовал, что дыхание сбилось, видел, как герниец замахивается для нового удара… и как тому в лоб вонзается стрела.

Но это не кочевники пришли на помощь недавнему пленнику. Стреляли откуда-то из-за спины Тимо. Обернувшись, он увидел, как к месту схватки подваливает еще один участник – парень в моряцкой одежде и кожаном шлеме. Сбежав по склону, он проорал Тимо:

– Доктора прикрывай, чучело димнийское! – и, вытащив меч, рванул в гущу схватки.

Какое-то время Керавн не мог понять, кто с кем дерется, за кого и против кого. Не героический бой представлялся его глазам, а потасовка фарсеров на городском празднике, во всяком случае, нечто на нее похожее. Проехать большую часть пути, не встретив препятствий, и вдруг оказаться в самой гуще схватки, да еще такой бессмысленной. Это было бы смешно, когда бы не было так страшно. Новоприбывший рубился как бешеный. Степняки, также не разобравшись, кто за кого, выступили заодно со своим противником – гернийцем, Тимо, как-то подзабывший, что только что мечтал дать деру, возжаждал отмщения и тоже примкнул к общей драке. Доктор не успевал следить и не разглядел, кто нанес удар второму гернийцу. Теперь Тимо с его неожиданным союзником противостояли трое степняков, причем один из них был ранен. А эти люди, если их гораздо меньше, чем противника, в бой не вступают. Керавн не раз читал об этом, теперь же убедился воочию.

Развернувшись, степняки поскакали прочь, оставив в поле своего убитого сородича, но не забыв увести его коня. Тимо, однако, меча не опускал. После всего, что произошло нынче утром, можно было ожидать чего угодно. Но с одним-то противником он справится, даже с таким, что мимо драки пройти не может.

Пришлый, однако, не делал попыток напасть. Тимо осторожно сделал шаг навстречу, кинул взгляд на убитого гернийца с торчащей во лбу стрелой.

– Отличный выстрел.

– Вообще-то я в глаз целил… – Он развернулся, стянул шлем, открывая торчащие белобрысые волосы. – Простите, наставник, что подзадержался, – сказал Латрон.

Шенан. Конец осады

На сей раз они встретились в доме Зенона Целлы, а не в резиденции Бамбирага.

– Не сомневаюсь в том, что наместник желает сделать как лучше, – сказал Целла, – но толку от этого…

Он не стал продолжать, Леопе и Ротескальку все было и так известно. И Мемнону тоже.

Ликование, охватившее горожан после того, как удалось отбить приступ, быстро прошло. Варвары, обозленные неудачей, не отступали. Голод усиливался. Пролом в стене восстанавливался очень быстро, а это требовало сил, которых не было. И, конечно же, вновь во всем винили власть, ни на что не способную – ни прогнать врагов, ни накормить своих граждан. И раздавались уже голоса, что пора, мол, открыть степнякам ворота и сдаться на милость победителей. И что наместник и легат ради своей имперской гордости обрекают горожан на верную смерть, – ну, еще бы, им самим во дворцах ни голод, ни холод не грозит, – а Бото может и пощадить.