Криптия

Наконец он не то чтобы согревается, но погружается в муторный сон без сновидений.

И его не сразу вырывают из этого состояния голоса у палатки, а когда вырывают – лучше бы этого не было.

Слышно, как Тимо перекрикивается с кем-то чужим, и язык чужой, непонятный, грубый как тявканье, а потом уже на родном языке:

– Эй, доктор, не надо, не суйтесь!

Раи моргает, пытаясь освоиться в темноте, однако в палатке не так уж темно, и сквозняк пробивает отчаянно – это Керавн высунулся наружу.

А Тимо снова кричит непонятное – но одно слово Раи вроде понимает. Не слово даже – его собственная фамилия. Что он затеял, этот Тимо? Раи сжимается в комок.

– Что ты им сказал? – откликом спрашивает доктор.

– Эх, сударь, не хотел я вам говорить, да придется… дом Сафран с Похитителями дела ведет, и есть у меня ихний знак… от самого Рисэя… мне госпожа дала… вот! А то б я вас в бега подбивал…

Голос Тимо отдаляется, а у Раи сердце колотится так, что к горлу подскакивает – то ли от страха, то ли от облегчения! Ну, маменька, ну хитра! Но могла бы сразу сказать, а не скрытничать… как будто слуга больше доверия достоин, чем сын родной.

Грубые голоса звучат снова, перемежаются хохотом.

– Что, что там? – с тревогой спрашивает Керавн.

– Не пойму никак… – пробормотал Тимо, – но вроде это и не Похитители вовсе, и до Рисэя им дела нет.

– Тогда чего они хотят от нас?

– Говорит, в Степи новый Владыка… и ему чужаки не нужны. Эй, приятель! Хозяина моего лучше не трожь!

Тимо от волнения позабыл перейти на язык степняков, и Раи мог возрадоваться его верности. И напрасно. Тимо примеривался к новой обстановке.

– Хозяин мой – старец, видишь, он ученый безумец, богам угодный. Убивать его нельзя, это все равно что шамана убить!

Сообразив, что кочевник может и не понять, Тимо прокричал те же слова, на доступном собеседнику языке. И получил ответ, о содержании которого Керавн догадался прежде, чем Тимо успел перевести.

«Божьим безумцам лошади и слуги ни к чему».

Он ехал, чтобы найти останки мага, убитого при нашествии степняков, и внезапно словно бы оказался на его месте. И магией Керавн не владеет.

Зато он владеет другим полезным умением.

– Тимо! Переведи. Скажи им, что я умелый врачеватель, излечиваю любую хворь и самые тяжелые раны. Пусть отвезут нас к своему вождю. Это будет им полезней, чем убивать нас или продавать в рабство.

– А что, может и сработать…

Насколько мог судить Керавн, его слова Тимо немного приукрасил, расписав как таланты доктора, так и незаменимость его помощников.

Выслушав ответ, Тимо пояснил:

– Они требуют показать, что мы прячем в палатке. Раи, вылазь!

Поскольку юноша не торопился выполнять приказание, Тимо просто бесцеремонно сшиб палатку, и младший сын дома Сафран был явлен на свет, точнее, на предутренние сумерки. Его взору представились четверо всадников в черных кафтанах и войлочных шапках – небольшой разъезд одного из кочующих кланов.

Тимо был хорошим бойцом, и будь рядом с ним хоть один воин, лучше всего лучник, он бы, пожалуй, рискнул перемолвиться с ними на языке оружия. Но от Керавна и Раи в бою толку нет, а одному против четверых – это чересчур. Тем более что благодаря хитрости доктора есть надежда выкрутиться.

При виде Раи, который никак не мог выпутаться из одеял и парусины, степняки снова разразились хохотом. Что они при этом говорили про Сафрана-младшего, Тимо предпочел не переводить. Для них мужчина, не бывший воином – а Раи, по местным понятиям, давно достиг мужского возраста, достоин только презрения.

Тимо настороженно следил за степняками. Веселятся-веселятся, а потом раз – и ты лежишь с раскроенной башкой. Однако приближение новых действующих лиц кочевники заслышали раньше. Да те особенно и не таились. С вершины холма, не торопясь, съехали еще два всадника. Как раз в это время солнце поднялось над горизонтом, высвечивая их. И это были не легионеры. Двое крепких парней в побитой броне, не лучшие наездники, судя по посадке – зато при вооружении, превосходящем степное – длинных мечах, секирах и арбалетах.

– Эй-я, – сказал один из них, ухмыляясь, – хорошо, что вы ор подняли. А то б мы хрен знает, сколько времени по этим пустошам шарились. Оказывается, совсем рядом ночевали.

Степняки, позабыв о пленниках, развернулись ко вновь прибывшим. Один из всадников съехал из седла на землю, другой продолжал вещать, подбоченившись:

– Посторонитесь-ка, парни. Старикашку мы у вас заберем. С прочими творите, что хотите, а этот – наш.

– Кто вас послал? – спросил Керавн.

– Кто надо, тот и послал.

– Вроде это гернийцы, что были в Лейре. – Тимо говорил тихо, но его услышали.

– А ежели и были? Командир Ротари нас разослал, к нему тебя и доставим. Пусть решит, кто больше за тебя даст, этот хлыщ имперский или кто другой.