Криптия

– Что ж, господин драконарий, не собираетесь ли вы сообщить мне то, о чем не соизволили говорить раньше? – Эрскин Фламма вспомнил, что когда-то он получил приличествующее дворянину воспитание.

– Хотите сказать, что поверили в то, что услышали?

– Отчего же нет? Мы в Михале и в Степи знаем, что у колдунов должны быть хозяева. И у колдовских тварей – тоже. Я этому старику не хозяин. И Хафре он не служит. Из всех, кто был в долине Вассапа, остаетесь вы.

– У меня нет над ним власти.

– Но вы знали об этом старике?

– Знал. И теперь не вижу смысла скрывать – намеревался его использовать. Но он от меня сбежал. Полагаю, что люди, напевшие Рисэю ложь о хозяине чародея, – гернийские наемники, которых я послал за ним в погоню. Они лгут, набивая себе цену. Если меня – или всех нас – убьют, на чародея это никак не повлияет.

– Но Рисэй этого не знает. Я вам говорил, что он на нас попрет, но вот чтоб так… Что ж, придется нам его встретить, не надеясь на чародея. Тот не такой дурак, чтоб вылезти из Горелого Лога.

– Как раз такой. – Голос Йолы был тускл. Она все же спешилась и не смотрела в сторону беседующих командиров. – Он приближается. Я знаю.

– Я его убью этого Келлаха! Вы за него, наставник, всю работу сделали, а ему, морде комитской, все мало, еще и с собой старого человека потащил!

– Латрон, уймись! Я сам захотел поехать. И неизвестно еще, лучше ли нам было оставаться.

Это была правда. После произошедшего у ворот Горелого Лога поселенцы смотрели на своего спасителя не столько с восхищением, сколько со страхом. Доктор совсем недавно ступил на стезю практикующего чародея, но жизненного опыта у него было предостаточно, и он прекрасно знал, куда могут завести подобные чувства. Скерри владел чародейскими искусствами в совершенстве, но они не спасли его от обычного удара ножом. А вот Келлах, похоже, совсем не боялся чар и предложил доктору отправиться вместе с ним. Объяснил – пока есть возможность, следует обойти Похитителей и соединиться с людьми комеса, который обеспечит Керавну защиту. «И найдет применение его силе», – это не было высказано, но подразумевалось. Керавн согласился. То, что он видел и испытал, по мере воздействия на рассудок напоминало юношеский азарт. Он, не мешкая, велел ученикам собирать вещи и отправляться вместе с комитами.

Но по прошествии нескольких часов стало ясно: хоть Керавн и овладел магическими силами, иных сил у него не прибавилось, не юноша все-таки. Тело настоятельно требовало отдыха, он не мог продолжать путь наравне с комитами. Пришлось сделать привал, Келлах, хоть и с неохотой, но пошел на это. Чародей был слишком важной добычей, чтоб бросать его.

Латрон помог доктору спуститься с коня и вознамерился набить морду капитану. Пришлось его останавливать.

Раи сидел рядом и не вмешивался. Он находился словно бы в трансе. Даже забыл, что впервые остался без защиты Тимо. Охранник был ранен во время ночного боя, и его пришлось оставить в поселке. А ему учитель приказал собираться в путь, и он подчинился, не подумав возразить. Он вообще не думал. Происходящее подхватило и несло его, как поток. И он бессознательно впитывал все, что было в этом потоке: вихрь, смерч, окутавший их троих, огненный туман, мешанину человеческих и конских тел, крики, свист ветра в ушах… От этого некуда деться, но такое нельзя было осознать.

Он не мог помочь наставнику или хотя бы обиходить лошадей. В другое время Латрон бы ему этого не спустил, но сейчас он был слишком зол и не обращал на Раи внимания.

А вот Керавн в задумчивости смотрел на ученика, скорчившегося на земле. Да, он очень устал, но рассуждать-то ведь мог.

То, что сила откликнулась на его зов, было несомненно. Чародейство вершилось во всей мощи своей. Но действие его нельзя предугадать. Можно счесть, что Керавн еще не научился управлять этой силой, поэтому магия творится как бы без его участия, сама по себе. Но что если чародейство и впрямь творит не он?

И взгляд Керавна вновь и вновь устремлялся к Раи. Который в последние полтора года постоянно находился рядом с доктором. Который учился у него всему – и чему-то, Привратник его побери, да мог научиться. Чьи неуклюжесть и непонятливость были столь велики, что возникало сомнение в их истинности.

Семья Раи приложила все усилия, дабы отправить своего избалованного, изнеженного отпрыска в опасную экспедицию. И он добрался до места захоронения раньше, чем Керавн.

Что если все произошедшее у Горелого Лога сотворил Раи? Ведь он не отходил от Керавна и также находился в сердце смерча. Вполне возможно, что бесприютная сила выбрала своим носителем человека молодого, способного прожить еще долго, а не усталого старика.

После событий у могильника, когда Раи проявил прежде несвойственное ему красноречие, тот, кажется, не проронил ни слова. А спросить у него прямо – не ты ли, младший сын семейства Сафран, присвоил чародейскую силу Скерри, язык не поворачивался. Отчасти потому, что это звучало бы слишком глупо.