Кристалл Авроры

Если бы Нэла прямо спросила, что его к ней привязывает, он, может быть, даже сказал бы, что любовь. Антон не привык дифференцировать свои чувства, всегда обозначал их лишь приблизительно, да и, как для всякого человека действия, слова значили для него слишком мало, чтобы он стал их подбирать. Он стеснялся говорить о любви только в ту ночь, когда позвал Нэлу замуж на берегу Рейна, потом же выдавал общепринятые формулы легко, не смущаясь тем, что они мало совпадают с реальностью или вовсе ей противоречат.

– Ты нерф из багажника не вынул? – спросила Нэла.

Стреляющий пластмассовыми шариками нерф являлся, как оказалось, вожделенной игрушкой для мальчишек любого возраста и был поэтому куплен в подарок Альке на тринадцатилетие.

– Не вынул, – ответил Антон. – Можем домой не заходить.

Выходя из кабинета, Нэла оглянулась на ватман с эскизом и сказала:

– Одного не понимаю…

– Чего не понимаешь? – насторожился он.

– Зачем инвестору такое сооружение. Я еще поняла бы, если бы он всю начинку из здания вычистил и отель там сделал. Но музей конструктивизма… Зачем?

– Это как раз понятно, – усмехнулся Антон. – Понты, больше ничего.

– Странные понты, – пожала плечами Нэла.

– Так ведь разные бывают. Мне, когда только-только сюда приехал, депутат один говорил: если б понты светились, Москву бы можно вообще не освещать. Я сразу не понимал, что это значит, а потом понял.

Нэла засмеялась. Антон умел доходчиво обозначать суть явлений.

– Пойдем, – сказала она. – Все-таки домой придется зайти, я переоденусь.

Переодеваться было не обязательно, но она пообещала Альке, что покажет заколку с кристаллами аврора бореалис, а утром, выходя из дому, забыла об этом. Да заколку еще надо было и найти среди бесчисленных маминых украшений.

Алька совсем не интересовался отвлеченными вещами, Нэла считала, что это плохо, потому что в будущем, когда он достигнет всех вершин в какой-нибудь профессии, отсутствие отвлеченных интересов сделает его жизнь скучной. Ваня полагал, что о таком отдаленном будущем беспокоиться рано, а Таня была с Нэлой согласна. В общем, когда Алька заинтересовался легендой про кристаллы Авроры – что тем же именем называют северное сияние, и еще духов, странствующих по небу, или искры, высекаемые хвостом лисицы, которая танцует в ночной тьме, или отблески от щитов валькирий, – Нэла тут же пообещала ему их показать.

Заколка нашлась в маминой спальне, в ящике комода, отведенном под старые украшения. Нэла привычно повертела ее, прежде чем приколоть к волосам, и кристаллы заискрились в размытых туманом лучах фонаря, светящего в окно. Она зажмурилась и чуть слышно засмеялась. Поздний промозглый ноябрь, магический кристалл, туман и счастье.

Глава 2

Ужин сегодня был только семейный – многочисленных друзей именинника сиденье за домашним столом уже не увлекало, и они прилашены были на воскресенье в специально оборудованный ангар на шоссе Энтузиастов, чтобы играть в квест про нашествие инопланетян.

Праздничный стол, накрытый в гостиной на первом этаже левертовского дома, выглядел чрезвычайно привлекательно. Тарелки с холодцом подмигивали желтыми яичными глазками, салаты напоминали цветом и формой картины Кандинского, а запах чего-то запекающегося, доносясь из кухни, обещал еще более сильные впечатления.

– Да-а… – остановившись в дверях комнаты, проговорил Антон. – Ты, Тань, могла бы ресторан открыть!

Та вдевала салфетки в серебряные кольца, которые Нэла еще по временам Евгении Вениаминовны помнила.

– Я и салон красоты могла бы открыть, – усмехнулась Таня. – Только смысла сейчас нет ничего открывать. На одну аренду будешь работать, и проверками достанут, пока последнее не вытянут.

Нэле показалось, что невестка выглядит то ли взволнованной, то ли растерянной. Трудно было представить, чтобы Таню расстроило несовершенство государственного устройства. Значит, дома что-то случилось – с Алькой, с Ваней? Это Нэлу встревожило.

Но тут оба они, Алька и Ваня, вошли в комнату, то есть Алька не вошел, а влетел, потому, конечно, что догадывался про нерф, и сразу завопил от восторга, увидев его у Антона в руках, и все стали рассаживаться, а он распаковывать коробку, и в этой приятной суете семейного праздника исчезла с Таниного лица растерянность, а возможно, Нэле она и вообще лишь почудилась.

Выпили за именинника, и Таня сказала:

– Мне, когда малая была, всегда казалось, тринадцать лет – это уже какой-то другой человек, не тот, что раньше был. В двенадцать тот же самый, что и в одиннадцать, а в тринадцать – другой, взрослый.

– Почему? – удивился Ваня.

– Не знаю. Так казалось.

– То-то ты в тринадцать лет из дому сбежала, – заметила Нэла.

– Ну да, поэтому, – кивнула Таня. – Я-то, считала, что другая стала, а жизнь-то у меня та же самая осталась, убогая, и какого черта я ее должна терпеть. К тебе это не относится! – спохватилась она, повернувшись к Альке.