Кристалл времени

Небоскреб я вернул на место три дня спустя. Проснувшийся утром город сперва глазам своим не поверил, но потом из здания вышел сторож, и был глубоко удивлен тем, что к нему с расспросами лезут журналисты, а простой народ пытается разорвать его на сувениры. Как я и ожидал, Маргарита Бонк тут же выступила по всем национальным каналам с заявлением, что здание удалось восстановить благодаря ее усилиям. Она что-то рассказывала о каком-то искривлении пространства и временном континиуме, путалась в терминах, и после очередного брифинга все были уверены в том, что «Эфострой» просто выпустил ситуацию из-под контроля. В тот же день согласно специальному распоряжению Президента, все предприятия, выпускающие продукцию из эфира, были временно закрыты.

Главная моя цель — дискредитировать саму идею использования эфира, — была почти достигнута. В политических кругах уже вовсю ходили разговоры о полной остановке проводимого эксперимента. Эфир начал вести себя неадекватно, а «ВЯЗиС» не мог толково справиться с проблемой. Рисковать же политиканам не хотелось. Им было все равно, будет ли работать станция на эфире или твеллах. Главное, чтобы это не мешало карьере. А казусы с объектами «ВЯЗиСа» не прибавляли им рейтинговых баллов.

До полного сокрушения корпорации не хватало всего лишь маленького штриха. До сих пор вызванные мною катастрофы не были сопряжены с угрозой человеческому здоровью. Поэтому Вяземский еще не до конца утратил свои позиции.

Свой самый сокрушительный удар я нанес в одном из самых престижных ресторанов города. Спонсором ужина выступил Профессор. Втроем, мы прихватили с собой и Лику, мы отправились в «Шарон», где ужин из ЭГП стоил так дорого, что за него могли заплатить буквально несколько сотен человек из более чем двадцатимиллионного города. Профессор, естественно, ныл и умолял выбрать ресторан попроще. Я возражал, говоря о том, что расстройство желудка у люмпенов не вызовет никакого резонанса. А вот когда с хворью слягут сразу несколько десятков видных бизнесменов и политиков, тут уж Вяземскому несдобровать.

Ресторан «Шарон» входил в структуру корпорации. Кормили здесь только высококачественной продукцией из эфирных горошин ЭГП. Так что более подходящего места для реализации своей задумки я и отыскать не мог.

К столику нас проводил управляющий залом, подал меню и удалился. За всех выбирала Лика. Для вечера она принарядилась, и выглядела так потрясающе, что я пожалел о том, что захватил с собой Профессора. Да и вечер был потрясающе тих и хорош. Я бы не отказался провести его в компании Лики, наедине. Но дело есть дело.

Нам принесли заказ, и мы неторопливо принялись за еду, незаметно приглядываясь к другим посетителям. Изредка Профессор обменивался с некоторыми из них приветственными кивками головы, и продолжал ныть.

— Меня здесь многие знают. Уйдем, пока не поздно.

Я не обращал на него внимания. Поев, мы с Ликой потанцевали, а потом я вынул свой спидогироскоп.

— Ждите меня на улице, — велел я своим спутникам. — Я выйду через пару минут.

Тем же вечером в больницы города попали тридцать два известных всей стране человека. Все они жаловались на острую резь в желудке, и все, как один, уверяли, что случилось это после посещения единственного в стране узкоспециализированного эфироресторана «Шарон». На следующий день ресторан подвергся самой тщательной и скрупулезной из всех когда-либо проводившихся проверок. Никаких нарушений, кроме финансовых махинаций, инспекторы не нашли. В итоге в своем заключении они указали на необходимость закрытия ресторана и проверку всех продуктов ЭГП. Государственные надзорные органы вняли заключению экспертов, и все фабрики по производству ЭГП были закрыты и подвергнуты проверке.

Но настоящим шоком для Вяземского стало известие о приостановке всех двадцати эфироэнергетических станций. Твеллисты выиграли кропотливую борьбу, и города вернулись к потреблению испытанной ядерной энергии.

«ВЯЗиС» терпел поражения на всех фронтах. Всего за пару недель эта корпорация лишилась всех своих источников дохода. Эфир, практически, был объявлен вне закона. Еще бы, ведь решение об этом принимали люди, ужинавшие в «Шароне». Или их близкие друзья и родственники.

В столице началась паника. Обеспеченные граждане, купившие жилье в домах, построенных «Эфостроем», в спешном порядке переезжали, бросив опустевшие квартиры на произвол судьбы. Их все равно никто не хотел покупать. Масла в огонь подливали мы с Ликой. Мы вместе ходили ночами по улицам и превращали жилые здания в разные безделушки. Один раз на месте такого здания мы соорудили грандиозный парк аттракционов. В другой раз вырастили огромное дерево.

Полиция и армия с ног сбились, выезжая по вызовам. Город наводнили дикие животные и неопознанные летающие объекты. Однажды мы создали Кинг-Конга и Годзиллу и натравили их на город. Естественно, они были эфирными, нематериальными, обычными голограммами, но шуму произвели много. Все это закончилось тем, что «ВЯЗиСу» в спешном порядке было предложено ликвидировать все следы своей деятельности в столице.