Кристина

– Что он сказал? Дал обещание?

– Дал, – ответил я. – Они с моим папой встретятся и уговорят твоих предков. В этом я уверен. Если Кристина и выйдет сегодня на охоту, ее жертвами можем стать только мы.

– Хорошо… Хорошо.

Я завел Петунию, и мы покатили прочь. Сцена была готова, и нам оставалось лишь дождаться начала представления.

К гаражу Дарнелла мы катили сквозь легкий, но непрекращающийся снегопад. Около часу дня я въехал на парковку. Длинный барак из рифленого железа пустовал; огромные колеса Петунии без труда подъехали к воротам по заснеженному асфальту – снег здесь давно не убирали. На воротах красовались все те же таблички, что и в августе, когда Арни впервые привез сюда Кристину: «ЗАЧЕМ ТРАТИТЬ ДЕНЬГИ? ВАШЕ НОУ-ХАУ, НАШИ ИНСТРУМЕНТЫ!», «Здесь вы можете снять гараж на неделю, месяц или год» и «ПОСИГНАЛЬ – ОТКРОЕМ». Но мое внимание привлекла другая надпись, размещенная с обратной стороны окна: «ЗАКРЫТО НА НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ СРОК». В углу заснеженной парковки одиноко и безмолвно стоял древний помятый «мустанг» – в 60-е на таких катались оголтелые лихачи.

– Жутко здесь, – тихо проговорила Ли.

– Да уж. – Я дал ей копии ключей. – Один из них должен подойти.

Ли взяла ключи, выбралась на улицу и пошла к воротам. Пока она возилась с замком, я наблюдал за улицей в зеркала заднего вида – к счастью, мы почти не привлекали внимания. Наверное, когда человек видит такую огромную и явно подозрительную машину, ему и в голову не приходит, что она может участвовать в некоем тайном преступном сговоре – уж слишком бросается в глаза.

Ли дернула вверх ручку ворот, потом еще раз – безрезультатно. Тогда она вернулась к грузовику.

– Замок я открыла, но ворота не поднимаются. Может, примерзли?

Ну вот, подумал я, приехали. Не так-то все и просто.

– Деннис, не переживай так, – сказала она, увидев мое лицо.

– Да нет, все нормально. – Я открыл дверь и в очередной раз исполнил трюк с выпрыгиванием из кабины.

– Осторожно! – с тревогой воскликнула Ли. Она обняла меня за талию и помогла добраться до ворот. – Не нагружай ногу.

– Да, мамочка, – ответил я с улыбкой. Затем встал боком к воротам, чтобы основная нагрузка пришлась на правую ногу. Ну и вид у меня был, наверное! Сам согнулся в три погибели, левая нога в воздухе, левая рука сжимает костыли, правая – ручку ворот… человек-змея, не иначе. Я потянул, и ворота слегка поддались… но не до конца. Ли была права, они примерзли к земле. Слышно было, как хрустит лед.

– Помоги, – сказал я.

Ли обхватила мою правую руку обеими руками, и мы дернули вместе. Хруст стал чуть громче, но лед по-прежнему не отпускал ворота.

– Осталось совсем чуть-чуть, – сказал я. Правая нога неприятно пульсировала, по щекам катился пот. – На счет «три» тяни со всей мочи.

– Ага.

– Раз… два… три!

В следующий миг ворота освободились от хватки льда и стремительно поехали вверх. Я пошатнулся, выронил костыли… левая нога подогнулась, и я упал прямо на нее. Глубокий снег немного смягчил падение, но все равно боль была страшная: как будто в ногу ударила серебряная молния. Она дошла до самых висков и спустилась обратно. Я стиснул зубы, едва сдерживая крик. Ли уже стояла рядом на коленях, одной рукой обнимая меня за плечи.

– Деннис! Как ты?!

– Помоги встать.

Ей пришлось буквально затаскивать меня на костыли, и мы с ней изрядно выдохлись. Без костылей я теперь и шагу не мог ступить. Левая нога невыносимо болела.

– Деннис, ты не сможешь жать на сцепление…

– Смогу. Помоги забраться в кабину.

– Да на тебе лица нет от боли! Поедем к врачу.

– Нет, помоги мне забраться в кабину.

– Деннис…

– Ли, помоги мне!

Мы вдвоем кое-как доковыляли до Петунии, оставляя на снегу взрыхленные следы. Я поднял руки, схватился за руль и подтянулся, беспомощно пытаясь помогать себе правой ногой. Ли все равно пришлось меня подтолкнуть. Наконец я сел за руль Петунии, потея и дрожа от боли. Рубашка промокла до нитки. До того дня в январе 1979-го я и не представлял, сколько пота выжимает из человека физическая боль.

Я попытался надавить на сцепление левой ногой – и серебряная молния вернулась. Я откинул голову и стиснул зубы.

– Деннис, я иду искать телефон и вызывать «скорую». – Лицо у Ли было белое и напуганное. – Ты снова сломал ногу, так?

– Не знаю. Только про врачей нам сейчас думать нельзя, Ли. Иначе пострадают люди – твои родные или мои. Лебэй ни перед чем не остановится. Мы должны с ним покончить. Раз и навсегда.

– Но ты же не можешь вести машину! – взвыла Ли. Она плакала. Капюшон ее куртки слетел, когда мы пытались запихнуть меня в кабину, и в русых волосах белели снежинки. Зря только возились… за рулем от меня толку не было.

– Иди внутрь и поищи там какую-нибудь швабру или просто длинную палку.

– Зачем? – со слезами спросила она.

– Сначала найди – а потом посмотрим.