Кристина

– Если тебя остановят на шоссе, а весишь ты больше восемнадцати тысяч фунтов, ребята из транспортной комиссии будут недовольны. Пустая она весит… не знаю, может, тысяч восемь или девять. Пятиступенчатая коробка с двухскоростным дифференциалом, значит, в твоем распоряжении десять скоростей… если, конечно, ты справишься со сцеплением.

Он с сомнением покосился на мои костыли и прикурил вторую сигарету.

– Ты хоть справишься?

– Конечно, – невозмутимо ответил я. – Если оно не слишком тугое.

Но надолго ли меня хватит? Вот в чем вопрос.

– Ладно, это твое дело, я не буду соваться. – Он радостно посмотрел на меня. – Заплатишь наличными – получишь десятипроцентную скидку. Об операциях с наличностью я любимому дядюшке обычно не докладываюсь.

Я открыл бумажник и достал оттуда три двадцатки и три десятки.

– Сколько вы хотите за один день?

– Девяносто баксов – и она твоя.

Я без вопросов отдал ему деньги. На всякий случай я брал с собой сто двадцать долларов.

– Что будешь делать со своим «дастером»?

Об этом я как-то не подумал.

– А здесь его можно оставить? Только на сегодня?

– Ага. Хоть на всю неделю, мне без разницы. Припаркуй машину на заднем дворе да ключи оставить не забудь – вдруг мне придется ее переставить.

Я объехал дом и очутился на заснеженном кладбище запчастей для грузовиков: они торчали из глубокого снега, как кости огромных зверей из белого песка пустыни.

Потом я минут десять ковылял назад: не хотел нагружать левую ногу – приберегал ее для Петунии.

Я подошел к ней и ощутил, как в животе, подобно маленькой черной туче, собирается комок ужаса. Петуния, разумеется, без труда остановит Кристину… дело за малым: Кристина должна приехать в гараж Дарнелла, а я должен справиться со сцеплением. Я никогда в жизни не сидел за рулем такой громадины, хотя летом успел поработать на бульдозере. Да еще Брэд Джеффрис пару раз разрешал мне подурачиться с автопогрузчиком.

Помбертон стоял рядом с Петунией, сунув руки в карманы клетчатой куртки и окидывая меня оценивающим, умудренным взором. Я подошел к двери в кабину, схватился за ручку… и поскользнулся. Помбертон заспешил мне на помощь.

– Все в порядке!

– Ага, ага.

Часто дыша и выпуская облачка пара, я снова сунул костыль под мышку и открыл дверь кабины. Взялся левой рукой за дверную ручку изнутри и, балансируя на правой ноге, закинул внутрь костыли, после чего забрался сам. Ключи были в замке зажигания. Я захлопнул дверь, левой ногой выжал сцепление – боли, к счастью, почти не было – и завел Петунию. Двигатель взревел, как десяток гоночных машин на трассе.

Подошел Помбертон.

– Ничего себе голосок, а? – завопил он сквозь грохот.

– Это точно! – проорал я.

– Знаешь, малый… Сомневаюсь, что у тебя есть права категории «С»! Не сдавал ты экзамена на управление грузовыми автомобилями, это как пить дать!

В свое время (к вящему ужасу мамы) я получил права категории «М», чтобы управлять мотоциклом, а вот отметки «С» в моем удостоверении действительно не было.

Я улыбнулся.

– Но вы не стали проверять, потому что я внушал доверие.

Он тоже улыбнулся.

– Ага.

Я поддал газу. Петуния дважды «стрельнула» – как будто пальнули из пушки.

– Можно спросить, для чего тебе нужна такая махина? Извини, что лезу не в свое дело…

– Буду использовать ее по прямому назначению!

– Не понял?

– Хочу избавиться от кое-какого дерьма.

Съезжать с холма, на котором стоял дом Помбертона, было страшновато: даже пустая и сухая, эта детка весила немало. Из кабины мне были видны только крыши машин на дорогах. Я чувствовал себя незаметным, как кит в декоративном пруду, и яркая раскраска делу не помогала. Время от времени я ловил на себе удивленные и смешливые взгляды.

Левая нога начала побаливать, но мозг был занят другим: я пытался освоить незнакомую раскладку переключения передач и при этом не проморгать светофор. Куда более заметная и неожиданная боль разливалась по плечам и груди – руль у Петунии был без гидроусилителя, и вертеть баранку оказалось не так-то просто.

Я свернул с Мэйн-стрит на Ореховую, затем остановился на парковке за «Вестер ауто». Осторожно спустился на землю, захлопнул дверь (нос уже давно привык к специфическому аромату машины), встал на костыли и двинулся к заднему входу в магазин.

Я вытащил из кармана три ключа от гаража Дарнелла и понес их в отдел, где изготавливали копии ключей. За доллар восемьдесят центов мне сделали по две копии каждого. Новенькие я сунул в один карман, а кольцо Джимми Сайкса – в другой.

Я вышел через главный вход на Мэйн-стрит и подошел к телефону-автомату возле соседней закусочной. Небо над головой стало заметно серее и ниже. Помбертон был прав: скоро пойдет снег.

В закусочной я заказал себе кофе со слойкой, а сдачу понес в телефонную будку. Неуклюже прикрыв за собой дверь, я набрал номер Ли. Она ответила сразу же.

– Деннис! Ты где?

– В «Обедах Либертивилля». Ты одна?