Кристина

Где-то сзади вновь взревела машина, затихла, опять взревела, затихла… а потом завизжала. Кристина бросилась вслед за бегущим Попрошайкой поперек дороги. Он заорал и не услышал собственного крика – так громко скрипели шины по асфальту. То был пронзительный крик свирепой полоумной бабы, у которой на уме только одно – убийство. И этот крик заполнил собой весь мир.

Тень уже не преследовала его, она неслась впереди и заметно удлинилась. В витрине прачечной Попрошайка увидел отражение больших желтых глаз. До проулка еще бежать и бежать…

В последний момент Попрошайка попытался вильнуть влево, но Кристина словно бы прочла его отчаянную мысль и тоже вильнула. Все еще набирая скорость, «плимут» сшиб Попрошайку Уэлча с ног и мгновенно сломал ему позвоночник. Говнодавы отшвырнуло в сторону. Сам он пролетел сорок футов и врезался в кирпичную стену маленького крытого рынка – и вновь до окна оставались считаные дюймы.

Удар был такой силы, что его тело отскочило от стены и снова вылетело на улицу, оставив на кирпичах, как на промокашке, кровавый отпечаток. Фотография этого отпечатка на следующий день появится на первой странице либертивилльского «Джоурнал стандарт».

Кристина дала задний ход, остановилась и опять рванула вперед. Попрошайка лежал у тротуара, пытаясь подняться на ноги. Бесполезно. Руки и ноги его не слушались.

Все вокруг захлестнул белый свет.

– Нет, – прошептал он сквозь выбитые зубы. – Н…

Машина переехала его тело. Во все стороны брызнули мелкие монеты. Попрошайку протащило вперед, а потом назад, когда Кристина дала задний ход. Там она замерла, урча двигателем, как будто о чем-то думала.

Затем она снова наехала на труп, вскочила на тротуар и опять дала задний ход.

Рванула вперед.

И назад.

И снова вперед.

Фары сверкали. Из труб валил синий дым.

Масса, валявшаяся на дороге, уже не походила на человека. Это был бесформенный узел со старым тряпьем.

Машина вновь сдала назад, съехала на дорогу, развернулась и, в последний раз переехав то, что осталось от Попрошайки Уэлча, полетела вниз по улице. Рев двигателя эхом отдавался в стенах спящих домов – впрочем, спали уже не все, тут и там в окнах над лавками и магазинами загорался свет и люди выглядывали на улицу: уж не авария ли?

Одна из фар Кристины была разбита, другая, заляпанная кровью Попрошайки, то и дело мигала. Решетка погнулась, и вмятины на ней с пугающей точностью посмертной маски повторяли контуры туловища Попрошайки. Ручейки крови веером расходились по капоту, и веер этот рос по мере того, как Кристина набирала скорость. Громкий рев рвался из выхлопной трубы: один из двух глушителей вышел из строя.

Внутри, на панели приборов, одометр по-прежнему крутился в обратную сторону, словно Кристина ускользала в другое время, не только покидая место преступления, но и отменяя сам факт преступления.

Вдруг рев из выхлопной трубы стих.

Веер крови начал уменьшаться, несмотря на сильный ветер – словно кинопленку прокручивали в обратную сторону.

Мигающая фара перестала мигать, а через одну десятую мили на месте разбитой фары уже была новенькая. С едва слышным хрустом – словно треснула тонкая корка льда на луже – осколки сами собой сложились в целое стекло.

Впереди раздалось глухое «чпок-чпок-чпок»: звук гнущегося металла, звук, с каким сминается пивная банка. Только решетка радиатора не гнулась, а, наоборот, выпрямлялась – даже механик с пятидесятилетним опытом рихтовки не смог бы сделать это лучше.

Кристина свернула на Хэмптон-стрит еще до того, как первый из разбуженных визгом ее шин добрался до изувеченного трупа Попрошайки Уэлча. На ней не было ни капли крови: ручейки доползли до бампера и исчезли. Царапины тоже. Когда она тихо подъехала к воротам гаража с табличкой «ПОСИГНАЛЬ – ОТКРОЕМ», раздался последний «чпок!» – выпрямилась самая первая вмятинка, оставшаяся после того, как Кристина вырвала у Попрошайки кусок мяса из икры.

«Плимут-фьюри» стал как новый.

Машина остановилась перед воротами. На водительском козырьке от солнца висела пластиковая штуковина, которую Уилл Дарнелл вручил Арни, когда тот начал возить для него контрабандные сигареты и спиртное, – версия Дарнелла «золотого ключика от сортира».

В неподвижном холодном воздухе коротко прожужжал механизм открывания дверей, и ворота послушно поползли вверх. Внутри загорелся тусклый свет.

Переключатель управления светом сдвинулся в крайнее положение, и спаренные фары Кристины погасли. Она въехала в гараж и тихо покатилась по заляпанному маслом бетонному полу к двадцатому отсеку. Ворота, настроенные так, чтобы закрываться через тридцать секунд после открытия, медленно опустились. Цепь освещения вновь прервалась, и гараж погрузился во мрак.

Ключ, висевший в замке зажигания Кристины, сам собой повернулся влево. Двигатель заглох. Кожаный брелок с инициалами Р.Д.Л. качался все медленнее, пока не остановился.

Кристина неподвижно стояла в темноте. Тишину в гараже Дарнелла нарушал единственный звук: тиканье ее остывающего двигателя.

31. На следующий день