Кристина

Через несколько секунд он уже бросил ее на белую простыню в спальне, накрывая ураганом жадных поцелуев, укусов и грубых неистовых прикосновений. Она дрожала, тяжело дыша, покорно вынося эти дикие ласки и тихонько постанывая. Осторожно просунув палец в ее девственную киску, он ощутил там влагу, напряжение и жар. Тогда Лука взял с тумбочки презерватив, распаковал, надел. Кристина лежала прямо перед ним, распростертая на спине, такая смирная, притихшая и скромная, будто всего с час назад он не имел ее по-всякому, по сути уже не раз лишив невинности. Что ж… девочки всегда боятся именно этого последнего шага во взрослую жизнь… То, что происходит с ней сегодня, она уже никогда не забудет… станет вспоминать, лелеять в своих фантазиях, сравнивать… Почему-то эта мысль вызвала в нем раздражение. Может быть, заговорили собственнические чувства… Может быть, начала просыпаться подавленная темная сторона… Захотелось причинить ей боль, подразнить, помучить… Лука развел в стороны доверчиво податливые женские ножки, подцепил под колени, поднимая выше и лег на нее, позволяя оплести дрожащими бедрами свой торс. Член нетерпеливо потерся между влажными лепестками, губы нашли распахнутый девичий ротик, сладко засосали и заскользили, отвлекая от страшного…

Глядя на эту распростертую под ним нимфу, уже не такую невинную, как неделю назад, но все же еще не осознающую до конца всю силу своей притягательной прелести, он разрывался между двумя мощными чувствами: желанием немедленно и безжалостно взять ее как последнюю шлюху и желанием снова вознести ее на вершины блаженства, чтобы дерзкий огонек ее самоуверенной соблазнительности еще ярче разгорелся в ее глазах, свел его с ума и покорил. Он облизал губы, шире развел ее ножки, зафиксировав одну рукой, и стал нежно толкаться членом в сочное узенькое лоно, пока ее голова в облаке запутанных белокурых волос не заметалась по простыни. Ее тело стало гибким, подвижным и необыкновенно чувствительным к каждому его движению, ее щеки пылали, белые зубки жадно покусывали соблазнительную пухлую губку, она, наконец-то расслабилась… На миг позволив своей звериной похоти взять верх, Лука вдруг со всей силы толкнулся ей навстречу бедрами, разрывая ее плоть и проникая глубоко внутрь. Девушка вскрикнула, дернулась, сжала бедра, попыталась отстраниться. Только вот ничего у нее не получилось.

— Уже все? — выдохнула она ему в губы, наверное, надеясь, что самое страшное теперь позади.

— Нет, моя хорошая… — мягко улыбнулся он, наслаждаясь, как нервно пульсируют и сокращаются мышцы ее узенького лона, крепко охватывая член, и наблюдая, как ее ротик судорожно ловит воздух, а руки беспокойно упираются ему в грудь. — Расслабься… нам некуда спешить… Хочу, чтобы ты как следует меня почувствовала… там… очень глубоко… — Лука сделал едва заметный толчок в горячую упругую глубину, млея от удовольствия. — Чувствуешь?

— Д-да… — всхлипнула она, вся дрожа и напрягаясь.

— Я сказал, расслабься… — настойчиво повторил он. — Дай сюда руки, — мужчина перехватил безвольные запястья и прижал к постели над ее головой. Просто привык, чтобы ему подчинялись безоговорочно, чтобы не смели показывать даже малейшее сопротивление… — Закрой глаза… и впусти меня глубже… не бойся…

Девушка взволнованно задышала, но доверилась вновь, усилием воли заставив себя закрыть глаза и расслабиться. Мужчина толкнулся вновь, плавно покачивая бедрами, чтобы она немного привыкла. Затем накрыл ее ротик долгим, глубоким, мучительно нежным поцелуем. Он целовал ее до одури, до беспамятства, до полной капитуляции, пока ее тело само не начало нетерпеливо двигаться под ним, осторожно насаживаясь на член. Казалось, что все это длится вечность… патока блаженства окутала их обоих, помутив разум, отгородив от остального мира… Почувствовав, как она кончает, судорожно извиваясь на его члене и крепче впиваясь в его губы, Лука наконец сорвался с тормозов. В голове будто прояснилось, зверь пробудил его от этого забытья, проник в каждый мускул, в каждую клетку, заставил двигаться быстрее, глубже, грубее. Девушка мучительно замычала ему в губы, но это уже не имело значения. Пальцы сомкнулись на ее запястьях мертвой хваткой, рот впился в нежную плоть, глотая девичьи стоны, бедра стали двигаться тяжело, быстро, размашисто, припечатывая к постели.

— Кристи-ина… черт… не сопротивляйся… — зарычал он яростно, чувствуя ее напряжение. — Кристи-ина… — застонал в агонии, спуская фонтан спермы ей в глубину и содрогаясь от блаженных спазмов всем телом.

Глава 4