Кристина больше не придет

Рост посетителя точно выяснить не удалось. Официантка уверяла, что он был не очень высоким, почти с нее ростом, то есть около 175–178 см. Работягам же он показался значительно выше. Кроме шляпы, они обратили внимание на странную походку вошедшего — он немного приволакивал обе ноги, словно к ним был привязан какой-то груз. Но хромоты не заметили, и передвигался он, несмотря ни на что, достаточно быстро.

Фоторобот, теперь уже вполне похожий на человека, а не мультяшного Водяного, был срочно развешан по всем остановкам и тумбам с афишами. Под вечер портрет похитителя показали по городским теленовостям, и тут лавина сорвалась и погребла под собой несчастное отделение полиции, телефон которого указали под портретом. Звонили десятки людей, отличного знающим точно такого же типа, который а) живет по соседству, б) вечно выпивает во дворе и орет по ночам, в) недавно прошел мимо дома странно смотрела по сторонам, и еще куча столь же достоверных заявлений.

Большая часть опознавшего маньяка народу ограничивалась звонком в полицию, но особо упорные приходили лично и часами стояли в очереди перед входом в отделение, требуя немедленно провести их в кабинет Главного Следователя, которому они с потрохами сдадут Водяного. Одна бабуся развлекала очередь красочным, в лицах, рассказом о том, как на ее глазах маньяк с портрета затаскивал девочку в машину, жутко рыча и временами слегка повизгивая.

— А она, бедняжка, ему таким тоненьким голоском: “Дяденька, пожалейте сиротинушку”! — бабуся тоненько заскулила, то ли от удовольствия, то ли изображая девочкину просьбу. Очередь негодующе взвыла, в адрес жестокосердного похитителя понеслись проклятия.

Шатров теперь сидел в отделении сутками, ему припомнили излишнюю инициативность и то, что дело об убийстве открыли именно с его подачи. В отместку поручили лично беседовать все выходные с особо ответственными личностями, парализовавшими работу полиции.

Увы, если в этой горе навоза и скрывалось жемчужное зерно, отыскать его там силами нескольких замученных оперативников казалось невозможным.

В “Городских секретах” тоже опубликовали фото Водяного рядом с портретами Кристины и Олеси, после чего городской телефон газеты пришлось отключить, и теперь главный редактор готов был съесть Гену сырым и даже без соли.

Тем временем, с подача Шнайдера, в воскресенье мы провели собственное производственное совещание, на котором в этот раз присутствовал и второй газетчик, Павел Петрович Ланской. Полноватый, с совершенно лысой головой и мягким, чуть мурлыкающим голосом, он напоминал вальяжного кота, собиравшегося отведать вкусной сметанки. Он развалился на диванчике сыскного агентства, заняв его полностью, и, выслушав подробный рассказ Шнайдера о составлении фоторобота, теперь сыто щурился, как кот, объевшийся той самой сметаны и уже прикидывающий, где бы добыть второе ведерко на завтра.

Шнайдер и Гена уселись по краям письменного стола, уговорив меня занять удобный вращающийся стул. Поскольку свободного места в чуланчике не оставалось, куртки мы все держали в руках, а я вскоре и вовсе надела свою. Мужчины были совсем невеселы, не знаю уж, по каким причинам — не уверена, что маньяк их пугал так же, как меня. Рассказ про фоторобот я, благодаря Гене, слушала во второй раз, и поэтому постоянно отвлекалась на свои мысли.

Что мы имеем? Водяной приехал в наш город недавно, но за это время успел узнать данные двух девочек, подрабатывающих нянями. Ладно, допустим, сначала он знает только имя Валерии. Официантка дает ему телефон, он звонит, но Лера ему отказывает. Зато дает телефон Кристины. За короткий срок он узнает, где живет вторая девочка-няня, как зовут ее соседку… Но такого быть не может! Если он и приехал недавно, в городке есть старожил, который сливал ему информацию. И этот старожил прекрасно знал обеих девочек.

Дождавшись окончания доклада Шнайдера, я вслух высказала свои мысли.

— Я об этом уже думал, — нахмурился тот. — На мой взгляд, знать обеих девочек могла лишь одна из их подружек-школьниц. Похоже, с ними все же придется побеседовать по-отдельности. Вот только бы Шатров освободился наконец.

— Похоже, от этот фоторобота больше вреда, — задумчиво произнесла я. — Он психов активизирует, из-за них работать никто не может, а толку все равно никакого.

Шнайдер мрачно взглянул на меня, а Гена, наоборот, приободрился и вскочил со стола.

— Да я ж тебе сразу сказал — пустая это затея!

Шнайдер открыл было рот, чтобы огрызнутся, но тут телефон газетчика зазвонил:

— Да… Да могила я, ты чо! Никому! Да, еду!

Он нажал отбой и дико взглянул на меня.

— Лерка, ты со мной?

— Да, — я тоже вскочила, от волнения даже позабыв спросить, куда, собственно, мы сорвались.

— Эй, а я как же? — Павел Петрович тут же подобрался и резво вскочил с дивана. — Я с вами!

— У меня кошка рожает, — приплясывая от нетерпения, бросил ему Гена. — Вы роды принимать умеете? Нет? Тогда мы без вас.

— Он схватил меня за руку и потянул за собой. Мы выскочили на улицу, и в то же мгновение рядом оказался Шнайдер.