Критические статьи

После этого сыграна была, также в первый раз, «Фантазия на финские темы» А. С. Даргомыжского. Как известно. у него есть несколько оркестровых пьес комического характера и построенных на народных темах (например, «Украинский казачок» и т. д.). Прототипом этого рода музыки служит всем известная, гениальная «Камаринская» Глинки. К этому же роду принадлежит и «Фантазия на финские темы». Но если музыка «Украинского казачка» напоминает еще несколько «Камаринскую», то «Фантазия на финские темы» не имеет ничего общего с последней. Она построена на народных финских темах и рисует разгулявшихся и раскутившихся финнов, которые сперва затягивают одну из своих заунывных песен (интродукция fis-moll, ⁵/₄), потом, развеселившись, пускаются в пляс, сначала умеренный, но мало-помалу разгорающийся до крайних пределов финской удали и финского задора, вялого, хилого, неуклюжего и комичного в высшей степени (Allegro, A-dur, ²/₄). Нет никакой возможности передать на словах весь юмор и комизм этой прелестной музыкальной картинки. Даргомыжский является здесь таким же великим музыкальным жанристом, как и в своих комических романсах («Червяк», «Титулярный советник» и проч.). Что касается до технических красот музыки, то «Фантазия на финские темы», несмотря на маленький объем свой, представляет богатый материал для изучения. Она переполнена совершенно своеобразными, новыми приемами и эффектами — гармоническими, инструментальными и ритмическими. Музыкальные курьезы, самые небывалые, самые разнообразные, встречаются здесь на каждом шагу; перечислить их в частности решительно невозможно — пришлось бы останавливаться чуть не на каждом такте пьесы. И все это блещет самым неподдельным юмором и остроумием. Из оркестровых вещей Даргомыжского «Фантазия на финские темы» положительно самая лучшая. Впечатление пьесы на публику высказалось ясно в единодушных рукоплесканиях и криках «bis», после которых пьеса была повторена.

За пьесой Даргомыжского следовал фортепианный концерт Шумана, исполненный г. Беггровым. Концерт этот уже известен нашей публике; его играли у нас и Клара Шуман, и А. Рубинштейн⁶. На этот раз публика имела право только пожалеть об исполнении пьесы. Г-н Беггров играл до того вяло, бездушно, скучно, до того извратил живой темп финала, что пьеса совершенно утратила свой характер.

Затем исполнены были, в первый раз, два отрывка из оперы «Демон» г. Б. Шеля: «Восточные танцы» и заключительный хор. Оба нумера по музыке слабы. Танцы (собственно лезгинка) выигрывают еще тем, что первая тема их настоящая восточная и верно передающая движение лезгинки; но, к сожалению, дальнейшее развитие ее бледно и вяло. В танцах мало жизни, увлечения, красок. При всем том лезгинка гораздо лучше хора, который по музыке просто плох. Если он и мог кому-нибудь понравиться, так разве только благодаря красивому исполнению в голосах.

Концерт окончился увертюрой к опере «Нюрнбергские певцы» Вагнера. Трудно представить себе что-нибудь скучнее и бесцветнее этой музыки! Хоть бы одна свежая мысль в целой увертюре! Хоть бы проблеск вдохновения! И что за неуклюжее, насильственное сочетание тем! Что за невыносимая оркестровка! Медь ревет без умолку в продолжение всей увертюры и просто приводит в отчаяние; так и радуешься всякому такту, где какой-нибудь трубач или тромбонист остановится, чтобы перевести дыхание. По непомерной сухости, торжественности и обилию медных инструментов можно подумать, что это форшпиль в какой-нибудь бездарнейшей оратории, изображающей падение стен Иерихона. А между тем это не более как увертюра к комической опере из народного быта. Вообразите себе музыку к народной комической опере — и ни малейшего следа жизни и юмора! Сколько нужно иметь слепой веры в авторитеты, чтоб не видеть всей бездарности подобной музыки!

Перейдем теперь к 8-му концерту⁷.