Критические статьи

Каждая частность сюжета воспроизведена им в музыке необыкновенно рельефно и с неподражаемою верностью. Как хорошо, например, изображение пустыни (аккорды трех фаготов и т. д.) в начале и конце 1-й части. Как картинно изображение бегущей газели, где верно передано не только движение бега (ритмические фигуры скрипок), но обрисована отчасти уже личность самой Пери, скрывающейся под видом газели (фигуры флейты; эти фигуры флейты составляют элементы темы, характеризующей далее поэтическую личность Пери в 4-й части). Сколько оригинальности в изображении чудовищной птицы, тяжелый полет которой так выразительно передается струнными. Необыкновенная гармония, совершенно своеобразная, как нельзя больше идет к этому фантастическому чудовищу, хищная натура которого так и слышится в характеристических клеваниях духовых. Сколько неги и воздушной грации в музыке, которой услаждают Антара во дворце Пери. Заметим кстати, что плясовая тема этой музыки — подлинная арабская и обставлена превосходно. И через все это проходит унылая тема, обрисовывающая разочарованного Антара. В смысле описательной музыки 1-я часть симфонии — верх совершенства и в особенности замечательна по необыкновенно картинной передаче самых разнородных подробностей сюжета. 2-я часть столько же верна сюжету, но передает скорее общее настроение Антара, упивающегося местью, нежели изображение отдельных частностей мщения. Поэтому она не представляет такой пестроты и разнохарактерности музыкальных элементов, какою отличается 1-я часть. По форме она также круглее и законченнее. Музыка этой части необыкновенно хороша, дышит восточной страстностью, энергией и какою-то необузданной свирепостью, вполне отвечающей программе. Тема, рисующая Антара, проходит и тут, но колорит ее уже совершенно другой, нежели в 1-й части. Оркестрованная в меди, она приобретает характер грозной силы. Музыка 3-й части изображает великолепную обстановку власти на Востоке. Тут есть и торжественный военный марш; тут есть и пляски невольниц, и ликование. Сама тема Антара получила здесь опять новый колорит — светлый и грандиозный. Одна из тем (вторая) здесь также подлинная арабская, напоминающая персидский хор «Руслана», но только еще красивее. Впрочем, по музыке эта часть несколько слабее двух первых, особенно конец ее. Музыка 4-й части чрезвычайно симпатична и построена, главным образом, на подлинной же арабской теме, полной любви и нежного томления. Тема эта идет сначала у английского рожка, с аккомпанементом кларнета и фаготов; далее же у виолончелей и скрипок, причем она получает характер уже более страстный. Так же удивительно симпатична здесь и вторая тема, рисующая личность Пери. Сколько в ней грации, теплоты и грусти! В первой части были только намеки на нее, здесь же она является в полном развитии. Тема самого Антара получает здесь характер мягкий, нежный и полный глубокой грусти. Конец этой части необыкновенно хорош и поэтичен, на арфах, флейтах и альтах.

Все четыре части носят на себе вполне восточный колорит как по гармонизации, так и по оркестровке. Относительно оркестровки «Антар» — положительно одно из совершеннейших и самобытнейших произведений современной музыки. Невозможно перечислить всех изумительных оркестровых эффектов, которыми переполнена каждая из частей этого сочинения, и найдется весьма мало мест, которые оркестрованы некрасиво (например, в одном месте 2-й части некрасиво употреблены рога и т. д.). И как все это ново и колоритно. Сколько тут фантазии самой прихотливой и роскошной!

Во всей симфонии нет и тени чего-нибудь рутинного, обыденного. Вообще «Антар» представляет новое доказательство необыкновенно сильного творческого таланта г. Римского-Корсакова, композиторская деятельность которого составляет крайне отрадное явление в нашем музыкальном мире. Говоря о достоинствах этой симфонии, я должен указать также и на слабые стороны. Автору можно сделать упрек в том, что тема, изображающая самого Антара, не вполне оригинальна; что в 3-й части не довольно величия и грандиозности; что в 4-й части музыка местами холодновата; что симфония несколько грешит пестротою элементов в деталях; но последнее обстоятельство находит себе оправдание отчасти в самом сюжете.

После симфонии г-жа Щетинина сыграла известный концерт Гензельта и сыграла очень мило. О самом сочинении г. Гензельта говорить нечего — оно бесцветно и плохо не только в музыкальном, но даже и в техническом отношении. Все виртуозные трудности здесь пропадают даром и не производят никакого эффекта. Какая разница в этом отношении, например, с концертом Литольфа, не говоря уже о концертах Листа. А что за странная оркестровка у г. Гензельта, что за наивные темы!

За этим следовала испанская фантазия Глинки «Ночь в Мадриде». Первостепенные красоты и оригинальность ее так известны публике, что было бы излишне разбирать ее в частности. Пьеса эта, по требованию публики, была повторена.