Критический эксперимент 2033

— Было трое преступников-пленников, наши боги подтвердили, что эти люди заслужили самую жестокую кару. Первым принесли в жертву менее всего виновного из них, задав самый лёгкий вопрос: как сложатся отношения между Римом и кельтами после этого посольства? Знаки оказались противоречивыми. Могут стать такими, что единственным выходом для одной из сторон будет уничтожить другую. Могут перерасти в союз, сотрудничество и тесную дружбу. Промежуточного не будет. Вторым на следующей лужайке ранили помощника главаря. Мы задали вопрос, кому служит сейчас Евгений Фламин: Богу Единому или коварному демону, заменившему в его глазах Пославшего. Судороги были настолько беспорядочными и кровь разлетелась так, что сказать ничего нельзя. Боги велели понять это людям без их помощи. И, наконец, тупым ржавым лезвием, смазанным едким соком молочая, смертельно ранили главаря. Тут вопрос был о взаимоотношениях между верой Единого Бога и верой друидов. Почти наверняка сторонники Единого Бога победят и уничтожат веру друидов, а затем сами себя и весь мир. Но есть маленький ручеёк крови и маленькие отклонения судорог жертвы, показывающие, что, возможно, боги друидов согласятся признать себя слугами Бога Единого и вместе смогут удержать мир от разрушения.

А Сильвий, который разрывался между обетами друидов и Бога Единого, через несколько дней сообщил, что услышал разговор между Гвенолом и Ллером. Ллер спросил, не пора ли убивать Евгения? Гвенол на это ответил, что он даст знак, если убедится: Фламин служит злому демону или же всё-таки Богу, но его наилучшие намерения приведут в конце концов к уничтожению друидов. Но тогда первосвященником новой веры станет Павел, который сейчас безусловно враг, хотя сам ещё этого не осознал. А вот Авл друидам дружествен, и если он станет преемником, надежда на лучший исход укрепится. Ллер, у которого явно кинжал чесался, тогда выразил готовность убить Павла. Гвенол пока что запретил, сказав, что Фламин поймёт, кто виновен, даже если не сможет доказать, и тогда уж точно река судьбы потечёт к смертельной вражде друидов с единобожниками, кельтов с Римом. Так что, если уж придётся убивать, надо будет убить обоих. Но нельзя давать из-за этого озлобиться Авлу. Поэтому Павла придётся устранить из-за угла, но практически на глазах у Евгения. А затем в честном бою убить мстящего за друга, преемника и любимого ученика первосвященника, оплакать его и оказать ему всевозможные посмертные почести. Ллер спокойно сделал вывод: «Значит, мне придётся умереть в качестве выкупа за кровь Фламина. Я готов». Евгений попросил никому об этом не рассказывать, и сам решил приберечь знание до крайней нужды.

Опять друиды уехали в Рим. А в промежутке Волки и Рыси прослышали о возникших неприятностях. Евгений считал, что виноват прежде всего он сам, не удержавшийся от рассказа кое-каких сведений встревоженным его мрачным видом жёнам. Но ведь шила в мешке не утаишь…

На сей раз друиды вернулись более удовлетворённые: переговоры начали давать положительные результаты, и были удивлены холодным приёмом на Склоне и косыми взглядами практически всех. Отныне каждого друида, почти не таясь, сопровождали Волк и Рысь. Разбор отношений в узком кругу начался с заранее продуманного наезда Фламина.

— Вы говорите, что маленький ручеёк ведёт к спасению мира и друидов, а большая река Судьбы к гибели. Я знал это. Поэтому меня и послал Всевышний. А теперь ответьте: раньше гадания что показывали, если вы осмеливались гадать на судьбу мира?

Замявшийся Мог Ройсс хотел было увильнуть от ответа, но под взглядами Гвенола. Евгения и Павла промямлил:

— Сколько я знаю, великие друиды семь раз гадали об этом, в начале каждого Великого Века. Четыре гадания были таковы, что мир безусловно погибнет, а друиды ещё раньше, и называлось при этом имя Бога Единого. Три — что мир спасётся и боги друидов станут править всем миром, но два из них впоследствии были объявлены огрешными, так как выяснилось, что гадателей сбили с толку злые демоны и их алчность, желание получить богатое вознаграждение за добрые вести. А третье… по его поводу до сих пор идут споры.

— Значит, сейчас из бесспорных гаданий оказалось самое благоприятное. И вы хотите затоптать в угоду собственной спеси и Люциферу маленький появившийся ручеёк надежды? Я боюсь даже сказать, что это может значить.

— Не скажешь ли ты, что Люцифер выше наших богов и что наши светлые боги служат ему? — злобно прорычал Ллер.

— Ты сказал, — спокойно ответил Евгений. — Но я добавил «может быть».

Такой ответ ещё больше взбесил друидов. Они начали обвинять Евгения и его людей в нарушении заповеди «Не убей невинного».

— Ты учишь своих людей убивать и проповедуешь, что те, у кого, по вашему мнению, неправильные взгляды на Бога, и даже те, кто просто называет Бога человеческим именем, и в простоте души своей хвалит Его и приносит Ему кровавые либо драгоценные жертвы, должны быть убиты, — произнёс Кассвазз. — Твоя религия — религия разрушения, а не охранения. И после этого ты смеешь утверждать, что она правильна, а наша — ложна!