Критический эксперимент 2033

— Римлянин, ты недооцениваешь врага Бога Единого. Он зломудр. И поэтому тебя он не будет склонять ко злу, тем более, ко злу, видимому тобою. Он знает ограниченность разума и души твоей и действует так, чтобы зло от деяний твоих оставалось за пределами видимости очей ума и веры. И поэтому каждое твоё «доброе дело» приближает конец света.

Да, защитные аргументы Фламина оказались полностью разбиты. Осталось переходить в отчаянную и почти безнадёжную контратаку.

— Значит, вы уверены в том, что конец света неизбежен? И мы можем лишь оттягивать его, возможно, такими средствами, как вы или как те краснокожие, которые живут от вас через океан. Приносите в жертву невинных людей и считаете, что тем самым вы умилостивили временно злые силы.

Друиды обменялись парой фраз. В отличие от обычной практики, перевода не было, но Евгений ухитрился как-то понять смысл. Ллер, который был нечто вроде шефа охраны, спросил Гвенола: «Откуда он знает о заокеанских краснокожих?» Гвенол отмахнулся: «Я же не сомневался, что вначале он действительно был послом Бога Единого». Евгений вдруг понял, что может выиграть очко, и резко запротестовал:

— Вы не перевели две последних фразы. Или вы уже считаете меня пленником или подсудимым? Или с тем, с кем нечего считаться? В обоих случаях грубо ошибаетесь.

Гвенол подал знак перевести, но тут уже Фламин начал забивать гвозди.

— Да, Мастарикс переведёт, но то, как я понял ваши слова. Не надейтесь, что ваши злые умыслы укроются от меня, — и продолжил: — «Qui scit de ultra mare rubrum populo? Et primo legatus esset unum Deum dubito nec».

Смущённые друиды принесли извинения. И разговор продолжался в весьма напряжённом противостоянии, с перерывом на трапезу, которая прошла на сей раз в официально-холодной обстановке, но на публику возникшие противоречия не выносили. Друиды объяснили, в частности, что в жертву людей приносят лишь в крайнем случае, если положение почти безвыходное, либо для важнейших предсказаний будущего. Почти всегда жертва — это осуждённый преступник. Реже — пленный. И уж если другой возможности нет — доброволец. Евгений продолжал наступление на обычай человеческих жертвоприношений, упирая теперь на то, что жертву приносят мучительным образом. Гвенол, лицо которого было перекошено от необходимости защищаться, пояснил, что жертва богам приносится максимально быстро и без мучений, а вот при гадании необходимо истолковать поведение жертвы после смертельной раны и фигуры, которые образовала вытекшая кровь, и поэтому приходится убивать так, чтобы агония длилась достаточно долго. В конце концов, стремясь удержать за собою последнее слово, Гвенол припечатал:

— Я знаю, что ты добился конца гладиаторских игр. Но ведь вы тоже безжалостно казните преступников, и в своих проповедях ты подчёркиваешь необходимость возмездия злодеям вплоть до смерти, и даже призываешь к уничтожению тех, кого считаешь врагами Бога.

Тем самым он перехватил инициативу перед следующим днём то ли переговоров, то ли судилища, во время которых он всё время пытался поймать Евгения на гибельных намерениях и на враждебности друидским заповедям, а Евгений переходил в контратаки, показывая, что у друидов отнюдь не всё ладно.

Первое время обострившиеся отношения не влияли на дружественные контакты остальных друидов с последователями Бога Единого. В предпоследний день этого пребывания главные друиды куда-то исчезли. Не было и Авла. Вернувшись после полуночи, он, стуча зубами и превзмогая отвращение, сообщил только, что выследили и разгромили логово разбойников, раненых сожгли живьём. Трёх взятых в плен целыми принесли в жертву на ритуале гадания. И результаты колдовства, кажется, очень неблагоприятные.

На следующее утро друиды обрушились на Квинта, говоря, что Единый Бог несёт гибель друидам и всему миру. Квинт перешёл в контратаку:

— Вы приписываете Богу чувства, мысли и намерения существа. А Он — не существо, Он вне и выше всех миров всех времён. Тот, кто низводит Бога до существа, поклоняется не Ему, а подменившему Его самому могучему демону этого мира — зломудрому и коварнейшему Люциферу, нашему Дьяволу, Князю мира сего. Из-за дурного поведения людей, разрушающих природу-мать и свою собственную природу, мы не можем вырваться из-под гнёта диавольского. И вы подтвердили, что вы подпали под него, хоть и пытаетесь спастись единением с природой. Не мог ли Люцифер подсунуть вам зловещие результаты ворожбы? Этого вы не заподозрили?

С перекошенным от злобы и унижения лицом Гвенол потребовал к ответу главного предсказателя Мог Ройсса.