Критика и обоснование справедливости. Очерки социологии градов - 2013

Релятивизм видит одну и ту же волю к власти и могуществу (волю не иметь ни в чем ограничений) в самых разных явлениях: в страсти к прибыли; в желании господствовать; в силе характера; во вдохновенном бескорыстии, которое рассматривается в таком случае как заинтересованное желание сделать другого человека своим должником и привязать его к себе; в упорстве темного инстинкта; в слепой настойчивости бессознательного — иными словами, в целом ряде неопределенных сил, постоянно преобразующихся, переходящих одна в другую, чей несдерживаемый импульс может быть ограничен только при столкновении с силой, превосходящей их в мощности. Если при разоблачении оспаривание приемлемости принципа осуществляется с опорой на другой принцип, значение которого при этом подчеркивается, критика, основанная на релятивизме, позволяет поставить ситуацию под сомнение, не уточняя позицию, с которой осуществляется критика. При релятивизме оспаривается не какая-то отдельная форма общего блага, а сама возможность общего блага. Предполагается, что миром правит интерес, и каждый человек, находясь во власти господствующих над ним сил, видит все по-своему. Сведение спорной ситуации к конфликту интересов — это излюбленный прием релятивизма. Следует, однако, различать понятие интереса с точки зрения релятивизма и понятие интереса с точки зрения рыночного града. В последнем случае интерес является качеством, которое позволяет людям достичь величия общего значения, жертвуя своими личными привязанностями. Напротив, при критике, основанной на релятивизме, редукция к интересам избавляет людей от необходимости апеллировать к принципам величия и приводит к оспариванию реальности любой формы жертвы.

В наши дни социальные науки часто используются людьми для упрочения релятивистских позиций, если, конечно, у них есть доступ к этому ресурсу. Этот обходной путь не полностью лишен оснований. Действительно, критическая позиция релятивизма, которую в свое время занял Ницше и которая затем была перенесена в практику социальных наук, в том числе через Макса Вебера (Fleischmann, 1964), в наиболее системной форме представляет проблему, связанную со способностью людей релятивизировать ситуации. Тема «нигилизма» может использоваться как для критики ничтожности мира, лишенного ценностей, что предполагает даже в имплицитной форме некую надежду на восстановление ценностей («Что обозначает нигилизм? — То, что высшие ценности теряют свою ценность. Нет цели. Нет ответа на вопрос “зачем?”» — Nietzsche, 1948, vol. 2, p. 43, фрагмент 1887), так и для критики тирании ценностей как таковых, при которой ценности обращаются друг против друга: «Все цели уничтожены: суждения о ценностях обращаются друг против друга» (Nietzsche, 1948, vol. 2, p. 51, фрагмент 1881—1882).

Эта форма критики могла бы приблизиться к разоблачению, при котором люди опираются на один принцип, чтобы подвергнуть критике другой, если бы отсылка к каждой из ценностей не была бы подчинена более общему критическому проекту, направленному на преодоление всех ценностей как таковых. Ценности представляются как относительные путем сближения противоположных разоблачений, чье объединение в рамках одного собрания текстов имеет целью обратить все порядки величия в ничтожество и раскрыть тщетность общего блага, каким бы оно ни было. Любая жертва — лишь маскировка, прикрытие интереса: «Мы следуем нашему вкусу, и это то, что мы называем, используя благородные понятия, долгом, добродетелью и жертвой» (Nietzsche, 1948, vol. 2, p. 121, фрагмент 1881—1882). Поскольку эквивалентность основана на упорной воли к существованию, можно выявить черты общей формулы экономии, свойственной различным формам превращения этой общей воли к власти: «В действительности мы действуем “бескорыстно”, поскольку только при этом единственном условии мы можем еще существовать; мы привыкли думать скорее о существовании других, чем о своем собственном существовании (например, принц думает о своем народе, мать — о своем ребенке, потому что без этого принц не был бы принцем, а мать не была бы матерью); то, чего все они хотят, — это сохранить свое чувство могущества, даже если оно требует постоянной заботы и бесчисленных жертв ради своих подчиненных» (Nietzsche, 1948, vol. 2, p. 120—121, фрагмент 1881—1882).