Кризис

Д: «…мы с коллегами предлагаем, чтобы государственный секретарь США и Ваш ближайший помощник доктор Киссинджер срочно прибыл в Москву для проведения соответствующих переговоров с ним как с Вашим уполномоченным личным представителем. Было бы хорошо, если бы он прибыл завтра, 20 октября. Буду признателен за Ваш быстрый ответ.

С уважением, Л. Брежнев, 19 октября 1973 года».

К: Вы настроены дружелюбно, не так ли?

Д: Хм?

К: Это дружеское предложение.

Д: Конечно, дружеское.

К: Что ж, мне нужно будет связаться с президентом, и потом я перезвоню Вам.

Приглашение решало большинство наших стратегических проблем. Итогом станет тот факт, что вопрос не будет выноситься в Организацию Объединенных Наций до тех пор, пока мы не придем к приемлемому исходу. Это поумерило бы советскую браваду, пока я был в пути и вел переговоры. Можно было бы выиграть еще как минимум трое суток на усиление военного давления. В этом ключе мы с Никсоном разговаривали вместе с Хейгом и Скоукрофтом. Мы пришли к выводу, что поездка в Москву продвинет и дальше нашу стратегию.

ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР

Пятница, 19 октября 1973 года

11:38 утра

К: Анатолий, у меня была предварительная беседа с президентом, и мы, в принципе, согласны на контакт на высоком уровне.

Д: Да.

К: А Вы для меня могли бы быстро отреагировать, почему бы Громыко не приехать сюда?

Д: Потому что я думаю, что моя реакция связана с тем, что Косыгин вернулся оттуда, поэтому они хотели бы обсудить, я думаю, они втроем. Брежнев, Косыгин и Громыко.

К: Понятно.

Д: Это действительно идея – не отправлять телеграмму, в которой говорится о том, что сказал Садат, или о том, что было сказано в ответ, и так далее. Хотят, чтобы Вы хоть на день приехали туда, а потом, уверен, Косыгин всех [проинформирует]. Это мое реальное впечатление, почему они спрашивают его, потому что он, так сказать, с незамутненным взглядом относительно того, о чем он думал, и они могли бы обсудить с Вами.

К: Вы отправитесь туда со мной?

Д: Да, если Вы не возражаете, я бы хотел полететь туда и обратно.

К: Со мной?

Д: Да.

К: Ну, если только Вы сядете в передний отсек.

Д: (Смех.) Хорошо. Я бы предпочел быть в хвосте, но тем не менее.

К: Что мы будем делать со штурманами и прочими?

Д: Нет проблем. Мы дадим Вам штурмана и позаботимся об этом.

К: Ну, хорошо. Я Вам перезвоню – о, сейчас сколько, без четверти 12?

Д: Ага.

К: Не позже двух.

Д: Не позже двух. Хорошо.

К: Нас очень устраивает это предложение.

Д: Я думаю, это действительно важно, Генри.

К: Анатолий, когда советское правительство делает такое предложение по соображениям срочности, мы не можем его игнорировать.

Д: Да. И отправимся завтра, потому что они действительно считают, что это срочно.

К: Ну, они хотят, чтобы я приехал – ну, я не могу уехать сейчас, примерно до полуночи.

Д: Нет, я понимаю. Итак, Вы прибудете завтра, но…

К. Я прибуду завтра, но… Я прилечу завтра вечером, и мы сможем поговорить в воскресенье.

Д: В воскресенье, да.

К: Вы знаете, я хотел бы выспаться несколько часов, прежде чем ваша тройка мужчин начнет меня обрабатывать.

Д: (Смех.) О, вы отличный парень. Юлий видел это в Москве.

К: Одну ночь, думаю, я имею право на это.

Д: Нет, потому что…

К: Сейчас я так считаю: я улетаю сегодня вечером около полуночи.

Д: Как это было в прошлый раз.

К: Как это было, когда мы отправились в секретное путешествие.

Д: Думаю, это правильно. Так что Вы прибудете примерно к вечеру.

К: Около 20:00 или 21:00.

…

ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР

Пятница, 19 октября 1973 года

13:35

…

К: Анатолий, по поводу того письма. Президент согласен с тем, чтобы я полетел в Москву. Вы понимаете, что это доставит нам огромные трудности в плане внутренней ситуации.

Д: Ну…

К: Ладно, проехали. Думаю, важно, чтобы мы публично заявили, что это было сделано по приглашению советского правительства.

Д: Я не вижу в этом никаких проблем.

К: В наших интересах объявить об этом сегодня ночью, около 1:00 по нашему времени.

Д: 1:00 ночи?

К: Да, я думаю, нам нужно отправиться около половины первого ночи.

Д: Это приемлемо.

К: Тогда мы должны сказать, что это [по] приглашению советского правительства. Направляюсь на срочные консультации. Конечно, мы будем рады, если Вы полетите с нами, и мы предполагаем, что никаких односторонних действий не будет предпринято, пока я нахожусь в пути.

Д: Что Вы имеете в виду?

К: Никаких военных угроз. И предполагаю, что мы оба сохраним ситуацию спокойной… не верю, что, пока я там, смогу договориться об окончательном урегулировании. Я смогу договориться о прекращении огня.

Д: О прекращении огня?

К: Но мы не можем рассчитывать, что уладим это за один день.

Д: Хорошо.

…