Кризис и Левиафан. Поворотные моменты роста американского правительства

Несомненно, тресты имели влияние в законодательных собраниях штатов, в залах конгресса и в судах. По словам Ричарда Хофстедтера, «прежде чем бизнес научился скупать государственных деятелей оптом, ему приходилось выкупать привилегии в розницу. Тратились баснословные суммы». Ходатаи железных дорог активно пробивали на всех уровнях власти землеотводы и другие субсидии. Хор промышленников требовал покровительственных тарифов. Крупные дельцы постоянно искали в судах защиты в своей борьбе с профсоюзами. В эпоху политики без правил и зачастую продажных политических деятелей крупные дельцы бесподобно овладели искусством оказывать влияние на политический процесс и занимались этим с немалым успехом. Вопреки обвинениям радикальных критиков, политическая система все же не превратилась в откровенную плутократию, но политическая активность крупных корпораций пошатнула веру в политические институты страны, отравляя существование значительного числа граждан[197]. Рабочие организации, достигшие в конце XIX в. первых устойчивых успехов, стали заклятыми врагами большого бизнеса.

Фермеры западных штатов, которые тогда были многочисленнее организованных рабочих, тоже внесли серьезный вклад в ненависть к крупным промышленникам и железнодорожным корпорациям. После Гражданской войны поселенцы вслед за железными дорогами двинулись за Миссисипи. Осваивая степи и равнины Среднего Запада и плодородные долины Дальнего Запада, поселенцы за 1870–1900 гг. более чем удвоили площадь сельскохозяйственных угодий страны. Незнание особенностей хозяйствования на новых территориях делало первопроходцев заложниками серьезных природных опасностей. Неопределенность усугублялась нестабильностью отечественного и международных рынков основных сельскохозяйственных культур. Удаленность от рынков восточного побережья усиливала влияние рыночных колебаний на их доход. Но, становясь жертвой природной стихии или безличных рыночных сил, они кляли не небеса и не свое невезение, а тех, с кем постоянно сталкивались на рынках. И самыми излюбленными объектами их ненависти были железные дороги и промышленники. В конце XIX в. фермеры объединялись в массовые движения протеста там, где были особенно велики природные и экономические риски, но гнев их изливался не на небеса, насылавшие на них всякие бедствия, а на земных злодеев[198].

Фермерские протестные движения не добились успеха. Принятые в начале 1870-х годов законы о грейнджерах[199] оказались эфемерными. Верховный суд США в своем знаменитом решении по делу «Манн против штата Иллинойс» (1877 г.) подтвердил конституционность регулирования штатом деятельности частных предприятий, когда эта деятельность затрагивает интересы населения, в том числе право властей устанавливать потолок цен, но влияние железных дорог в законодательных собраниях штатов оказалось фактором более весомым, чем жажда регулирования, и законы о регулировании были отменены или выхолощены с помощью разных поправок[200]. Решение по делу Манна, которое часто называли поворотным, не дало заметного эффекта. В 1887 г. конгресс принял закон о торговле между штатами, но этот расплывчатый правовой акт, который сенатор Нельсон Олдрич счел «обманом и мистификацией», не получил уверенной поддержки и способствовал скорее стабилизации железнодорожных картелей, чем защите грузоотправителей. К концу 90-х годов Комиссия по торговле между штатами стала почти декоративным органом[201]. Попытки фермеров протолкнуть через конгресс инфляционные меры плодов не принесли. Сторонники неразменных бумажных денег (гринбекеры[202]), пользовавшиеся влиянием среди фермеров Среднего Запада и Юга и требовавшие запустить эмиссию бумажных денег с целью повышения цен на сельскохозяйственную продукцию, потерпели поражение. закон Блэнда – Эллисона 1878 г. и Закон Шермана 1890 г. о государственных закупках серебра обязали Министерство финансов закупать небольшие объемы серебра для увеличения денежной массы – первый для дополнительной чеканки серебряных долларов или эмиссии серебряных сертификатов, а второй только для эмиссии сертификатов, – но их прямое влияние на уровень цен оказалось ничтожным. Антитрестовский закон Шермана 1890 г. был лицемерной подачкой общественному мнению. По словам сенатора Орвилла Платта, «всё было затеяно ради того, чтобы протолкнуть законопроект под названием «Закон о наказании трестов» и поставить страну перед фактом»[203]. Закон применялся ограниченно и произвольно, и в 90-е годы от него было больше неприятностей профсоюзам, нежели трестам. Можно уверенно сказать, что разочарование фермеров после политических неудач 70–80-х годов способствовало росту их симпатий к Популистской партии в начале 90-х.