Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

…Бобби попросил журналистов Фрэнка Холмана и Чарльза Бартлетта сообщить Большакову, что Белый дом может согласиться демонтировать ракеты в Турции, если Советы уберут ракеты с Кубы… Когда Бобби сообщил об этом Кеннеди, президент предложил брату обратиться прямиком к [советскому послу] Добрынину, что Роберт и сделал в тот же вечер [Dallek, 2004, р. 560].

Теперь уже Хрущеву предстояло делать трудный выбор между продолжением конфронтации и «синицей в руке»[461]. Он колебался несколько дней, в течение которых был сбит один из самолетов-разведчиков U-2. В субботу, 27 октября, Пентагон категорически потребовал нанесения массированного удара по Кубе не позднее понедельника, 29 октября. Учитывая, что на острове в этот момент находилось свыше 100 советских ядерных боеголовок, да притом куда лучше готовых к применению, чем месяцем ранее, речь шла о начале самой настоящей ядерной войны.

В этой ситуации Кеннеди предпринял еще одну, совсем уже отчаянную попытку договориться. В свой очередной визит к Добрынину 27 октября Роберт доставил послу краткое послание для Хрущева:

Президент Кеннеди умоляет председателя Хрущева принять во внимание особенности американской системы… Если ситуация будет затягиваться, президент не уверен, что военные не свергнут его и не захватят власть [Morley, 2017, р. 243].

Подействовало ли на Хрущева это сочетание мольбы и угрозы или же он с самого начала планировал именно такой исход «силовых переговоров», но вашингтонским утром 28 октября 1962 года кризис закончился. Хрущев принял решение отступить, отдал приказ о прекращении военных действий и передал по радио обращение к Кеннеди с предложением о взаимном выводе ракет с Кубы и из Турции.

Несостоявшаяся ядерная война серьезно расстроила военных:

Через несколько дней, когда Кеннеди встретился с Комитетом начальников штабов, чтобы поблагодарить их за помощь, они все еще были в ярости. Адмирал Андерсон сказал президенту: «Нас поимели!» Ле Мэй назвал результат кризиса «величайшим поражением в нашей истории» [Dallek, 2004, р. 570].

Свой голос подал и всеми забытый вице-президент Джонсон:

И что еще важнее, сказал Джонсон [на совещании ЕХСОММ], согласие на эту сделку есть проявление слабости. «Послушайте, слабость всего этого в том, что вы говорите всему миру: "Ну, они сбили один самолет, а американцы сдали Турцию. Значит, надо сбить еще один, и они сдадут Берлин"» [Caro, 2013, р. 780].

Однако настоящей удачей для противников Кеннеди стал резкий разговор Роберта с руководителем операции «Мангуст» Уильямом Харви. Сама операция, проводимая ЦРУ совместно с Министерством обороны еще с начала 1960-х и получившая кодовое название в январе 1962-го, имела целью свержение кубинского правительства и физическое устранение Фиделя Кастро. Для этого ЦРУ вело активную вербовку агентов среди кубинских эмигрантов и сотрудничало с лидерами преступных группировок кубинского происхождения (потерявших изрядную часть доходов после революции 1957 года). Начало Карибского кризиса Харви воспринял как повод перейти к активным действиям и без согласования с начальством[462] приказал своим агентам начать диверсии[463]. Узнав об этом, Роберт Кеннеди пришел в ярость — он был категорически против войны с Кубой, а Харви ее практически начал!

Роберт вызвал Харви в Вашингтон и устроил ему такой разнос, что присутствовавший на встрече Тейлор не удержался от замечания: «Да вы способны не просто жечь города, но и получать от этого удовольствие!» Харви, и до того не слишком жаловавший Роберта[464], окончательно его возненавидел (и впредь называл не иначе как «that fucker»). Со стороны человека, проложившего в 1953 году Берлинский тоннель, а в последний год готовившего убийство тщательно охраняемого Кастро, это было весьма опасное чувство.