Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Стоя возле приоткрытого окна, Хенсли быстро перечислила 19 возможных вариантов, на которые ему следовало обратить внимание. Начался торопливый профессиональный разговор между ученым и врачом, которому требовалось лекарство, чтобы спасти жизнь коллеги и свою собственную. У Хенсли оказалась с собою таблица, и она прошлась по пунктам. Она вела лабораторные исследования по разработке большинства соединений, из которых почти ничего пока что не тестировалось на людях. В январе Tekmira Pharmaceuticals приступила к испытанию на людях препарата TKM-Ebola для оценки его безопасности. Он показал удовлетворительные результаты на обезьянах, но работа была приостановлена до тех пор, пока не будет собрана более полная информация для Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами. Был также препарат T-705, который прошел в Японии испытания на людях; он предназначался для лечения эпидемического гриппа, но предполагалось, что он может оказывать некоторое действие и на вирус Эбола. Хенсли сказала Брэнтли, что участвовала в изучении препарата под названием rNAPc2, антикоагулянта, созданного компанией «Nuvelo», — он спас жизнь одной из трех обезьян, на которых испытывался. Хенсли также имела дело с вакциной VSV-ZEBOV. Была еще одна вакцина широкого действия при аденовирусной инфекции на платформе аденовируса плюс интерферон-альфа (IFN-Alpha). Существовал препарат PMOPlusR, а также ряд других лекарственных препаратов.

Брэнтли сосредоточился на ZMapp. Как-никак с помощью этого средства были спасены обезьяны. И все же он не знал, что делать. Когда Хенсли закончила обзор, из окна донесся приглушенный голос Брэнтли: «Лиза, как поступили бы вы сами?»

Она не могла сказать, как ему поступить. Она работала с многими из этих препаратов, но все они еще не прошли клинических испытаний и не получили лицензии. В такой ситуации и закон, и профессиональная этика не разрешали ей советовать кому-то принимать любое из этих лекарств. «Это сугубо личное решение», — сказала она.

И рассказала, что 16 лет назад сама имела контакт с вирусом Эбола. Когда ей было 26, она, одевшись в спецкостюм, работала с жидкостями, насыщенными частицами вируса Эбола, и порезала палец ножницами, которые легко разрезали два слоя перчаток. Единственным экспериментальным средством тогда была лошадиная сыворотка, разработанная русскими, которая могла убить ее, и она решила не использовать этот препарат, пока не станет безусловно ясно, что она заразилась. Вечером, после обсуждения случившегося, ее отправили домой. Она позвонила родителям и сказала, что она может заболеть и, если так случится, им придется распорядиться ее имуществом и забрать к себе кошку[42].

Брэнтли выслушал ее и сказал, что из доступных лекарств он, пожалуй, выбрал бы для себя ZMapp, исходя из опубликованных данных и даже невзирая на то, что он еще не испытывался на людях. Хенсли предложила ему свою кровь — если откроется кровотечение.

После этой беседы Ланс Плайлер отвез ее в другой конец территории больницы, к дому «Нэнси Джонсон», которую на самом деле звали Нэнси Райтбол. Ее дом находился у самого берега. Она работала в группе дезинфекции на выходе из отделения Эболы — опрыскивала выходивших хлоркой и помогала снимать защитное снаряжение. Хенсли и Плайлер приехали в тот момент, когда Дэвид, муж Нэнси, который был заметно старше ее, собирался войти в дом, чтобы помочь жене. Дом превратился в «красную зону». Глядя, как неумело Дэвид Райтбол надевал СИЗ, Хенсли поняла, что он не медик.

Он натянул маску и очки, вошел в дом, а Хенсли подошла к открытому окну, чтобы заглянуть в дом. Окно с москитной сеткой было распахнуто. Нэнси лежала в кровати у окна; под потолком крутился вентилятор, создавая ветерок, охлаждавший ее кожу. Она была тяжело больна, с сильным жаром; Хенсли видела, что она умирает и что Дэвид Райтбол знает это.

Нэнси захотела в туалет. Дэвид помог ей встать с постели. Она с трудом держалась на ногах. Супруги медленно двинулись к выходу из комнаты.

Хенсли стало неловко от этой сцены. Она отвернулась от окна, чтобы не вторгаться нескромным взглядом в частную жизнь, и посмотрела на небо. Дождь прекратился, облака разошлись, и небо превратилось в черный купол, испещренный звездами. Млечный Путь протянулся через небо туманной полосой, густо усыпанной бело-голубыми и золотыми звездами и пересеченной полосами темного дыма. Хенсли получила немного времени на раздумья и начала оценивать свою жизнь и ее значение.

Она задумалась о том, что только что увидела. Пока Дэвид Райтбол надевал спецкостюм и готовился войти в дом, он явно нервничал, и было видно, что он очень устал, но, когда он оказался в комнате, где лежала Нэнси, для него перестало существовать все, кроме нее.