Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Ей еще нужно было позвонить Питеру Джарлингу и сообщить ему, что она несколько раз контактировала с больными Эболой и приняла решение не возвращаться в Соединенные Штаты до завершения инкубационного периода. Она допоздна занималась анализами крови, и лишь в десять вечера вышла из лаборатории, сняла защитный костюм и позвонила Джарлингу по казенному телефону.

Спор

МОНРОВИЯ И ФРЕДЕРИК

22 часа по западноафриканскому времени

Лил дождь, и телефон Хенсли никак не мог поймать сигнал. Шли тропические бури, и связь сделалась очень плохой. В поисках места, где сигнал окажется получше, она вышла на ржавый железный балкон, нависавший над крышами клеток, где некогда содержали шимпанзе. Стояла кромешная тьма, хлестал ливень, но сигнал, хоть и слабый, здесь был, и ей удалось дозвониться до Питера Джарлинга, сидевшего в своем кабинете.

Из-за плохой связи и грохота дождевых струй по жестяной крыше собеседники еле-еле слышали друг друга. Хенсли сообщила, что собирается завтра утром лететь на вертолете в Фойю, чтобы забрать оттуда курс ZMapp для возможного лечения двоих американцев, заразившихся Эболой.

— Что вы собираетесь делать, Лиза? — спросил, повысив голос, Джарлинг.

Он с трудом сдерживал гнев. Хенсли летит куда-то на вертолете с неапробированным лекарством из антител? И возможно, сама инфицирована Эболой?

— Лиза, — сказал он нарочито сдержанным тоном, — немедленно возвращайтесь домой. Прямо сейчас закажите билеты!

— Уехать я никак не могу. Положение становится все хуже.

— Совершенно верно! И станет еще хуже! А вы, значит, подозреваете у себя Эболу и собрались остаться в Монровии?

Джарлинг не мог поверить, что действительно слышит все это от своего заместителя. Ведь кончится тем, что она истечет кровью в какой-нибудь палатке. Он сказал ей, что, если есть хоть малейший шанс на то, что она заразилась Эболой, ей следует немедленно вернуться в Соединенные Штаты. Потому что если в Африке она получит положительный результат анализа на Эболу, то в самолет ее ни в коем случае не допустят. И она застрянет там.

— Лиза, — сказал он, — будь вы моей дочерью, я потребовал бы, чтобы вы вернулись домой!

Она напомнила ему, что программы действий с больными Эболой, попавшими в Соединенные Штаты, не существует.

— Так что, Пит, я не хотела бы возвращаться домой, пока у вас там не будет готового плана приема и лечения больных Эболой. Прежде всего из любви к своим родным и почтения к вам. Я не позволю себе сделать ничего такого, что могло бы причинить вред моей семье.

Джарлинг считал, что это пустые отговорки. Как сотрудник Национальных институтов здравоохранения, она могла попасть в больницу НИЗ в Бетесде, имеющую некоторые основания для того, чтобы считаться лучшей больницей мира, где было отделение интенсивной терапии для пациентов, зараженных вирусами 4-го уровня опасности.

— Да, но оставаясь в Африке я смогу продолжать делать анализы крови, — ответила Хенсли.

— Анализ нескольких образцов крови никому ничем не поможет! — раздраженно заявил он.

Дождь гремел все сильнее, и Хенсли пришлось еще повысить голос. Анализы крови спасают жизни, сказала она, потому что, выявив зараженного человека, его можно поместить в биоизоляцию и таким образом не позволить передавать вирус другим и создавать новые цепи передачи инфекции. Против вируса просто не существует медицинских контрмер, никаких современных оборонительных средств. Единственный путь остановить вирус — это воспрепятствовать носителям передавать его другим людям, сказала она.

У Джарлинга же сложилось ощущение, что вирус уже настолько вышел из-под контроля, что исключение из цепочки его распространения нескольких человек не окажет сколько-нибудь ощутимого воздействия на эпидемию.

— Лиза, это все равно что пытаться водяным пистолетиком потушить лесной пожар.

— Пит, мы просто не можем бросить все и умыть руки. Как прикажете понимать нас, если мы вдруг сбежим?

Конечно, прийти в этом споре к истине было невозможно. Джарлинг как прямой начальник Хенсли по НИЗ мог приказать ей вернуться домой. В таком случае ей пришлось бы либо подчиниться, либо уволиться с работы. Она работала под его руководством 16 лет, сначала в USAMRIID и теперь в МИЦ. На его глазах она выросла из неопытной выпускницы в руководительницу научной работы всего МИЦ. За все эти годы он ни разу не отдал Хенсли прямого приказа. И сейчас Питер Джарлинг боялся, что эта замечательная специалистка может пожертвовать жизнью, продолжая делать анализы крови. Он просил ее выйти из игры, но не стал бы приказывать сделать это.

Разговор с Хенсли совершенно вывел Джарлинга из себя. «Да черт с ней, пусть делает, что ей заблагорассудится», — говорил он себе. И ходил по Многоотраслевому исследовательскому центру, жалуясь на упрямство Лизы Хенсли.

МОНРОВИЯ

5 утра, вторник, 29 июля