Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Аргументы Джарлинга, безусловно, были весомыми. Хенсли трудно было спорить с ним — объективно он был прав. К тому же ей нужно было думать о Джеймсе. Она давно уже развелась с мужем и воспитывала сына одна, и, чтобы отправиться в Африку помогать больным Эболой, ей пришлось бы оставить сына дома. Главную проблему представляла собою его гемофилия. Она была легкой, но непредсказуемой. Сегодня мальчик мог упасть без всяких последствий, а на следующий день из поцарапанного на спортплощадке колена могла начать безостановочно сочиться кровь. Джеймсу, похоже, нравилось пугать учителей кровоточащими царапинами. Из школы в панике звонили Хенсли и говорили, что мальчик порезался и его необходимо забрать. Она отвозила его домой, обрабатывала травму, и кровь могла остановиться, а могла и нет. Если кровотечение не прекращалось, приходилось везти его в Больницу Джонса Хопкинса в Балтиморе, где врачи вводили ему фактор свертывания крови, и все сразу приходило в норму. Поездки в больницу были нечастыми, но непрогнозируемыми. Как мать, она чувствовала, что ей следует находиться рядом с сыном. Но, с другой стороны, в Африке умирали люди, а она была одним из немногих специалистов в мире, знающих о филовирусах, и в частности об Эболе, все, что к тому дню смогла выяснить наука.

Хенсли вернулась к себе в кабинет с ощущением неуверенности в собственной полезности. Уже больше года она не надевала гермокостюм и не имела дела с вирусами 4-го уровня. Ее способности и целеустремленность в непосредственной исследовательской работе привели к повышению по службе и переходу на руководящую должность. Конечно, ей было бы интересно организовывать большие исследовательские проекты. Но сейчас она тратила все свое время на совещания, за что получала значительно большее, чем в лаборатории, государственное жалование. Но вакцины ни от одного филовируса, в том числе и от Эболы, как не было, так и нет. Не было ни вакцин, ни медицинских средств лечения от других вирусов, которые, похоже, готовились к прорыву в человеческий мир: SARS, MERS, Нипах. Ей хотелось захватить эмерджентный вирус на пороге экосистемы, когда он только-только вырвался из виросферы и начал переход к людям. Ей хотелось помочь людям, спасти кого-то, если удастся. И, откровенно говоря, она соскучилась по гермокостюму.

Поступившие новости озадачили специалистов по Эболе. Никогда еще вирус Эбола не наблюдали в этой части Западной Африки. К тому же он принадлежал к разновидности Заир, самой тяжелой из всех шести видов вируса Эбола. Это был тот самый вид Эбола, который в конце 1976 г. обнаружился в католической миссии Ямбуку. От Ямбуку, где вирус впервые появился и убил немало людей, после чего исчез, Маконский треугольник отделяли больше 3500 километров. 37 лет спустя вирус Эбола-Заир возник ниоткуда в Западной Африке и уже пожирал людей в долине реки Маконы. Предводитель рода воскрес из мертвых.

«Красная зона»

БРЮССЕЛЬ, БЕЛЬГИЯ

КОНАКРИ, ГВИНЕЯ,

23 марта 2014 года

К тому времени, когда ВОЗ сделала свое заявление, менеджеры Брюссельского оперативного центра «Врачей без границ» уже работали, готовясь к очередной схватке с Эболой. Уже много лет «Врачи без границ» выступали в роли ударной кавалерии при отпоре, который человечество давало при каждом прорыве Эболы. Эболу необходимо подавлять как можно быстрее, прежде чем она успеет широко распространиться и собрать обильную жатву. И вот «Врачи без границ» начали спешную переброску медикаментов и снаряжения в Конакри, столицу Гвинеи, и стали формировать группы из медиков и волонтеров для отправки в Маконский треугольник на борьбу с вирусом.