Кризис

Тетка погрозила кулаком. Я испугался такого накала страстей и её сына, и инстинкт заставил меня ковылять к лестнице. Ковылять быстро, очень быстро, буквально галопом ковылять. Сильно же меня жизнь помотала за последнее время, если на меня достаточно прикрикнуть какой-то тётке, чтобы я испуганным оленем устремился прочь.

Семь этажей вниз. Почти полчаса борьбы со ступеньками. Как же это сложно – спускаться вниз по лестнице на негнущихся ногах. Почти вечность и практически все силы, которые у меня были. Осталось только открыть дверь из подъезда и выпасть во внешнюю жизнь. И тогда моя последняя мечта сбудется – В трезвом уме и ясной памяти побывать на улице.

Вот почему всё то, о чём мечтал не так давно и к чему шёл с какими-либо трудностями кажется не таким уж и прекрасным. Ну и что, что стою я на улице? И что с того, что всё ясно воспринимаю? Ничего в этом такого нет. Только люди смотрят с подозрением и неприязнью, да холодно.

Да и стоять у подъезда получилось недолго – мужик, выходящий из подъезда пинком погнал меня прочь. Какое странное ощущение – не обидно, не хочется ответить ему. Никаких чувств, буквально так и надо – гонять меня. Очень, очень сильно меня потаскало. Но я не чувствую себя виноватым. Для меня нормально то, что меня не считают за человека. Потому что я сам себя им не считаю.

Очень хочется есть. Я усмехнулся. Это мне напомнило анекдот откуда-то из глубокой молодости, когда я был студентом. Тогда тоже было состояние «очень хочется есть», но тогда всё было впереди, а сейчас уже всё позади. Сколько ни рассуждай о том, что впереди или позади – есть меньше не хочется. Есть, наоборот, хочется всё сильнее. Где же можно найти пожрать? Насколько мне позволяет моя гордость, то можно рассудительно и обстоятельно обследовать мусорные баки на предмет выброшенных продуктов. Потом можно обследовать мусорки у ларьков с едой, а если повезёт, то можно выпросить у кого-нибудь просто еды. Вкусной, горячей и много.

По закону подлости, в мусорных баках есть любой мусор, кроме съедобного. Что только не выбрасывают люди. Всё подряд и очень много. И в основном всё в пакетах, которые не так просто раскрыть. Почти час я прокопался в мусорном баке, пока меня снова не прогнали. Из еды я нашёл кусок сливочного масла. Его же я теперь аккуратно сосал, пробираясь поближе к торговому центру или остановке с ларькам. Туда, где есть люди, туда, где покупают еду и где можно клянчить. Какие-то смутные воспоминания нахлынули из того времени, когда я ненавидел таких, как я сейчас, просящих, воняющих и мешающих. Эх, сейчас отомщу за всех них, т. е. нас.

Никакого стыда не испытываешь. Ни капли. Только специально играю, делаю лицо и весь вид как можно более жалостливыми и убогими:

– Дайте на еду, пожалуйста?

И глаза отводишь.

– Дайте на сосисочку денет, пожалуйста?

Люди подходят, отворачиваются. Никто ничего не даёт. Стоять надо довольно долго, потому что процент милосердных идиотов очень мал, и большинство из них сейчас выпрашивают еду у других. Примерно через полчаса одна девочка не доела свой хотдог и выбросила. Какая удача, правда, не полная, не сам выпросил, а девочка выбросила, но всё же. Главное результат – я ем.

Быстро кончилась сосиска. И вкусная какая. Даже удивительно, насколько вкусной бывает еда, выброшенная другими людьми. Удивительно настолько, что начинаешь переживать по поводу ясности восприятия действительности. Всё ли нормально, если я то, что со мной происходит, воспринимаю нормально. Может, я просто устал? Может, мне просто плохо? Может, съел чего не то?

Как же меня радует способность моего проснувшегося разума подшучивать надо мной. Съел чего не то. Да, сосиска была лишней в наборе кусок сливочного масла с сосиской. Я не стал смеяться, но про себя отметил, что жизнь наладилась, всё вроде бы начиналось сначала, и поэтому можно было немного расслабиться. Отдохнуть. Я решил, а почему бы не отдохнуть и не заработать немного денег одновременно? Вид у меня достойный, лицо жалкое, можно постоять на паперти, как говорят. И я сел прямо возле ларька с сосисками.

Шло не хуже, чем выпрашивать еду. Никто не клал деньги. Люди проходят мимо, морщась и брезгливо передёргиваясь. Но в меня уже вселилась уверенность, что если быть упорными и, не смотря ни на что, стараться, то всё получится. Милостыня обязательно попрёт. И я не ошибся – какой-то пьяный парень положил мне в руку бумажку достоинством в пятьдесят рублей.

Это была серьёзная бумажка. Таких денег стоил хотдог, два пирожка или даже две буханки хлеба. Я сжал бумажку в кулаке, твёрдо намереваясь пойти и купить хлеб, но тут ко мне подошёл и сел рядом мой двойник. Вернее такой же бомж, как и я. Естественно, это был другой человек и на меня совершенно при жизни нормальной не похожий, но в текущих обстоятельствах он был мой двойник. Подняв на меня прорезь с глазами, он прохрипел:

– Пойдём, поешь. Давно сидишь?

Я не представлял, какую опасность для меня может нести этот человек, а предложение еды меня лишь обрадовало:

– Только я хожу медленно. Ковыляю.

– Мы все здесь ковыляем.