Крокодил из страны Шарлотты

Уже темнело, так что я взяла со станции такси и всю дорогу предавалась по сему поводу скорбным раздумьям. Неужто мне так и не суждено добраться к ней по-человечески, то есть автобусом? Она жила у черта на куличках, в Гвидовре, такси стоило бешеных денег, и я всякий раз мечтала о более экономном транспорте. К сожалению, автобус там ездил по кольцевому маршруту, и, садясь в него, я никогда не знала, в какую сторону еду и где мне сходить. Окрестности распознаванию, хоть убей, не поддавались, все мне казалось на одно лицо. Везде на километры тянулись либо живые изгороди, либо однообразные поля. Дважды я искушала судьбу и дважды объезжала кольцо, так и не высмотрев нужной остановки, причем во второй раз взмокла как курица, когда, вернувшись на то самое место, где садилась, незнамо сколько еще гонялась за такси. А поймав, вдруг сообразила, что у меня только одна купюра — в пятьсот крон, после чего сбилась с ног, пытаясь ее разменять. Тем временем такси отъехало, и когда удалось поймать следующее, все человеческое было мне уже чуждо. Даже сейчас, вспомнив про свои мытарства, я заскрежетала зубами.

Возможно, мой усиленный интерес к Генриху, который я проявила, не успев переступить порог, выглядел довольно бестактным, но за привезенными мною новостями это как-то сошло мне с рук.

Генрих, как по заказу, что-то строгал в своем подвале, и мне даже повода искать не пришлось — моя страсть к дереву была общеизвестна. Я спустилась к нему в мастерскую и получила заимообразно массу всяких полезных вещей, включая пилку для металла — присягнув на коленях, что верну в понедельник.

После этого я со спокойной душой отдала себя на заклание любознательной Аните. Пришлось, правда, держаться инструкций, полученных от майора и Дьявола, и говорить только дозволенное, а если учесть, что сама я тоже наложила кое на что обет молчания, впечатление от моего рассказа, а также от меня лично, получилось не самое благоприятное — очень уж я смахивала на тупую, слепую и глухую тетерю. А то и на убийцу Как бы там ни было, но за дверь Анита меня не выставила и даже угостила кофе. Мы уселись за длинный журнальный столик, с одной стороны которого стоял диванчик, а с другой кресла. Над диванчиком висел ковер, а на нем — впечатляющая коллекция трофеев, привезенных Анитой из многочисленных странствий по белу свету. Я уселась в кресло прямо напротив диванчика, ковра и трофеев.

Долго я несла ей всякую ахинею, глядя на коллекцию, как вдруг что-то среди трофеев привлекло мое внимание. Рядом с индийской дудочкой висел странный предмет непонятного назначения. Тонкая железная пластинка, перевязанная посередине красной ленточкой.

— А что это такое, с красным бантиком? — спросила я, прервав на полуслове свои рассуждения о возможной вине Збышека.

Анита, сидевшая на диване, обернулась к стене.

— Да так, напоминание. Половинка шампура для шашлыков.

— Почему напоминание? — удивилась я. — И почему половинка?

— Представь себе, другую половину кто-то украл. Даже не знаю когда. Я бы и не заметила, да полезла за чем-то под диван и обнаружила этот кусок. Кто-то отломал половину с рукояткой, а конец оставил. Я его специально для ворюги вывесила, немым укором, может, увидев дело своих рук, побледнеет, вздрогнет или как-то еще себя выдаст.

— А как выглядела рукоятка? — спросила я, уже не на шутку заинтересовавшись.

— Плоская такая, медная, с восточным орнаментом.

Я молчала, потрясенная открытием. Значит, не зря мне казалось, что где-то я уже видела орудие убийства. А ведь до чего хитроумная идея, никому бы и в голову не пришло разыскивать шашлычный шампур, да еще у Аниты в Копенгагене! Небольшая железка, легко спрятать...

— Так ты и не узнала, чье это художество?

— Нет. С весны здесь перебывало столько народу, не то что уследить — запомнить не запомнишь.

— А ты случайно не знакома с неким Петером Ольсеном? — спросила я наобум.

Если бы оказалось, что субъект со сломанным носом у нее бывал, ситуация разрешилась бы автоматически. Шампур сам по себе в Польшу не попал, кто-то же его привез.

— С Петером Ольсеном? — задумалась Анита. — Вроде бы нет. Датчанин?

— Скорей всего. Приметная личность. С перебитым носом. Может, он у тебя появлялся?

— Не припомню. Знаю нескольких Ольсенов, но Петеров, да еще с таким носом, среди них нет. А что? Должна знать?

За Анитой водилась весьма похвальная привычка. Сначала ответить на вопрос, а потом поинтересоваться, зачем его задали. Многие поступают наоборот, чем меня всегда страшно нервируют. Если Петер Ольсен у нее не бывал и шампура, следовательно, не стащил, то и говорить не о чем. Я ей ответила, только бы что-то сказать.

* * *

Вернулась я в город слишком поздно для того, чтобы возобновлять свою разрушительную деятельность, и на площадь Святой Анны пошла лишь на следующий день, в субботу. И сразу же попала в переплет.