Крокодиловы слезы (Алекс Райдер, #8)

“Передай это мне”. Он не смог скрыть панику в своем голосе. Он чувствовал, как уходят секунды.

Сабина передала его, и Алекс быстро рассмотрел его в пробном свете. Ручка была металлической и имела форму утиной головы. Он мог использовать его как молоток ... За исключением того, что он был слишком длинным. У него не было достаточно места, чтобы размахнуться. Это должно было быть короче. Как?

“Возьми это”. Он передал фонарик Сабине. “Посвети на меня”.

“Что ты делаешь?”

Он не ответил ей. Он взял трость и пропустил ее через руль, проведя по диагонали через приборную панель так, чтобы кончик оказался в дальнем углу. Основная часть трости теперь была перед ним. Используя всю свою силу и вес собственного тела, он рванулся вперед, толкая палку перед собой. Раздался скрип ломающегося дерева, но палка выдержала.

Вода поднималась ему по грудь. Он чувствовал его хватку, холодную, как смерть. Он попытался снова, и на этот раз у него получилось. Трость сломалась пополам.

Нельзя было терять времени. Он опустил нижнюю половину и взял расщепленный конец в руку. Теперь у него было что-то вроде молотка, около фута длиной.

“Я собираюсь разбить окно”, - крикнул он. “Сделай глубокий вдох. Как только вода окажется у тебя над головой, ты сможешь открыть дверь ”.

Сабина кивнула. Она была либо слишком замерзшей, либо слишком напуганной, чтобы говорить.

Алекс сжал трость. Затем, в последнюю минуту, он вспомнил кое-что, чему научился, когда нырял с аквалангом со своим дядей. “Не задерживай дыхание!” - воскликнул он. Это была одна из самых распространенных причин несчастных случаев при погружениях. Если бы он и Сабина задержали дыхание, когда они поднимались через разные уровни давления, они бы в конечном итоге прокололи свои легкие. “Плыви так быстро, как только можешь”, - сказал он. “Но не забывай напевать, когда идешь”.

“Что ты хочешь, чтобы я напевал, Алекс? ‘Старый добрый сын”?"

Алекс почти улыбнулся. Только Сабина все еще могла шутить в такое время. Возможно, именно поэтому они были так близки. “Напевай что-нибудь, Сабина”, - сказал он. “Пока ты напеваешь, твои легкие будут открыты”.

Он отстегнул ремень безопасности Эдварда и проверил, что водительская дверь не заперта. Теперь машина наполнялась медленнее, но кислорода оставалось не так уж много. Он крепче сжал сломанную трость, затем взмахнул ею изо всех сил, целясь в свое пассажирское окно, как можно выше. Ручка в виде утиного клюва врезалась в стекло.

Сабина направила на него фонарик, и он увидел серию паутинных трещин на стекле. Вода просачивалась внутрь, но окно выдержало. Это было его воображение или дышать уже становилось все труднее? У него оставались секунды. Он снова взмахнул самодельным молотком, затем еще раз.

На третьем ударе окно разлетелось вдребезги, и Алекса чуть не сорвало с места потоком воды, который ворвался внутрь, заполнив свободное пространство. Фонарик погас, и темнота вернулась так внезапно, что он подумал, не могла ли сила воды вырубить его. Но он все еще был в сознании. Все еще думаю. Удалось ли Сабине открыть свою дверь? Он не мог беспокоиться о ней. Он больше ничего не мог сделать. Он должен был выбраться сам. И Эдвард Удовольствие тоже.

Ощупью, вслепую, он искал дверную ручку. Он недооценил, насколько холодной будет струя воды. Вокруг его груди были железные полосы, сжимающие его, пытающиеся освободить легкие. Он нажал на ручку и почувствовал, что дверь открывается. Он сразу же дернулся в сторону, пытаясь выбраться из машины.

Но он не осмелился зайти слишком далеко. Все было черным. Если он потеряет контакт с машиной, он никогда не найдет ее снова, и Эдвард Плезьюз утонет. Когда ледяная вода окатила его лицо, он просунул руку под дверной косяк и на ощупь перебрался через крышу и спустился с другой стороны. Где была дверная ручка? Он уже начал хватать ртом воздух. Он должен был открыть его изнутри. Это могло бы сэкономить несколько драгоценных секунд.

Его рука врезалась в боковое зеркало, но это не имело значения, потому что он ничего не чувствовал. Каким-то образом ему удалось обхватить пальцами ручку и потянуть. Дверь открылась. Собственная природная плавучесть Алекса тянула его вверх, но он брыкался, заставляя себя оставаться внизу. Он потянулся внутрь и обнял Эдварда Плезьюра, но не смог вытащить его. Казалось, он застрял, прижатый к рулю.

Когда у него самого заканчивался воздух, а до поверхности оставалось не менее шестидесяти футов, Алекс подумал о немыслимом. Это было похоже на какой-то дьявольский голос, шепчущий ему на ухо. Оставь его. Береги себя. Если вы останетесь здесь еще немного, вы оба умрете.