Крокодиловы слезы (Алекс Райдер, #8)

“Моему приемному отцу удалось устроить меня на работу к застройщику, и именно так я оказался в прибыльном мире недвижимости. Это была область, в которой я добился почти немедленного успеха. В то время было легко быстро получать прибыль, и я начал преуспевать. Люди заметили меня. Невозможно было стать успешным чернокожим человеком в Британии, не выделяясь, и по мере того, как я продвигался по служебной лестнице, все больше и больше бизнесменов хотели, чтобы их видели со мной, притворялись, что они мои друзья. Людям нравилось приглашать меня на званые ужины. Они думали обо мне как о персонаже — особенно после моей краткой славы на боксерском ринге.

“Я сделал крупное пожертвование консервативной партии, и в результате меня спросили, не хотел бы я стать потенциальным членом парламента. Я согласился, и за меня должным образом проголосовали, хотя это место было лейбористским, сколько кто-либо мог помнить. Успех следовал за успехом, Алекс. Я стал младшим министром в департаменте спорта. Я часто оказывался на террасе перед Палатой общин, потягивая шампанское с премьер-министром. Весь кабинет приходил на мои рождественские вечеринки, которые прославились своим прекрасным марочным вином и пирогами с курицей. Я выступал с докладами по всей стране. И, благодаря моей империи собственности, я становился богаче, чем когда-либо. Я до сих пор помню, как купил свой первый Rolls-Royce. В то время я даже не умел водить — но какое мне было дело? На следующий день я вышел и нанял шофера. К тому времени, когда мне исполнилось тридцать, на меня работала дюжина человек ”.

Он развел руками. “А потом все снова пошло не так”.

“Вас отправили в тюрьму за мошенничество”. Алекс вспомнил, что сказал отец Сабины.

“Да. Разве не удивительно, как быстро люди бросают тебя? Не колеблясь ни секунды, мои так называемые друзья отвернулись от меня. Меня вышвырнули из парламента. У меня отняли все мое богатство. Журналисты из ведущих газет издевались надо мной так, что это было ничуть не хуже, чем с мальчиками, которых я когда-то знал в школе. В тюрьме меня избивали так часто, что в больнице для меня зарезервировали койку. Другие мужчины предпочли бы покончить со всем этим, Алекс — и были времена, когда даже я подумывал о том, чтобы разбить голову о бетонную стену. Но я этого не сделал, потому что уже планировал свое возвращение. Я знал, что могу использовать свой позор как еще один шаг в путешествии, для которого я был рожден ”.

“Ты не обратился в христианство”, - сказал Алекс. “Ты просто притворялся”.

Маккейн рассмеялся. “Конечно! Я читал Библию. Я часами разговаривал с тюремным капелланом, напыщенным дураком, который не мог видеть дальше кончика собственного собачьего ошейника. Я прошел курс по Интернету и получил посвящение. Преподобный Десмонд Маккейн! Все это было ложью ... Но это было необходимо. Потому что я решил, что я собирался делать дальше. Я собирался снова стать богатым. В пятьдесят раз богаче, чем я когда-либо был прежде ”.

Алекс оставил большую часть своей еды. Один из охранников подошел и забрал тарелки, убрав недоеденную еду Маккейна. Другой принес корзину с фруктами. В краткой тишине Алекс прислушался к звукам ночи: мягкому журчанию реки, когда она текла мимо, бесконечному шепоту подлеска, случайному крику какого-то животного вдали. Он сидел на открытом воздухе, в Африке! И все же он не мог наслаждаться своим окружением. Он сидел за столом с сумасшедшим. Он слишком хорошо это знал. Маккейн, возможно, и испытывал трудности в своей жизни, но то, что с ним случилось, не имело ничего общего с его происхождением или цветом кожи; теперь это были удобные оправдания. Он был психопатом с самого начала.

“Благотворительность”, - сказал Маккейн. “Один очень мудрый человек однажды определил благотворительность следующим образом. Он сказал, что это бедные люди в богатых странах дают деньги богатым людям в бедных странах ”. Он улыбнулся при этой мысли. “Ну, я много думал о благотворительности, Алекс, и, в частности, о том, как использовать ее в своих целях”. На мгновение он посмотрел в ночное небо, его глаза остановились на полной луне. “И менее чем через двадцать четыре часа настанет мой момент. Семена уже посеяны... и я имею в виду это в буквальном смысле ”.

“Я знаю, что ты делаешь”, - перебил Алекс. “Ты симулируешь какую-то катастрофу. Ты собираешься украсть деньги для себя ”.

“О, нет, нет, нет”, — ответил Маккейн. Он опустил голову и пристально посмотрел на Алекса. “Катастрофа будет вполне реальной. Это произойдет здесь, в Кении, и очень скоро. Боюсь, тысячи людей умрут. Мужчины, женщины и дети. И позвольте мне сказать вам кое-что довольно тревожное. Я действительно хочу, чтобы ты знал это.

“Я вижу, как ты смотришь на меня, Алекс. Презрение в твоих глазах. Я к этому привык. У меня это было всю мою жизнь. Но когда начнется умирание — а это будет очень скоро — просто помните. Не я это начал ”.

Он сделал паузу. И каким-то образом Алекс знал, что он собирался сказать дальше.

“Это был ты”.

19

ВСЕ НА БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ